Только открыв дверь кухни, Кира увидела мужчину, режущего мясо на пластиковой разделочной доске.
- Папа? Почему ты не отвечал, когда я тебя звала?
- А, - отец отвлёкся, с милой улыбкой проводя тыльной стороной ладони по потному лбу, заявил: - Ну, знаешь, увлёкся и ничего не услышал.
- Ну, ясненько. Что готовишь? – Кира закрыла дверь за спиной и присела на стул напротив отца.
- Замариную и пожарю. Ты же такое любишь. А ещё добавим побольше приврав и соус кари. Согласна?
- Ага, - обрадовалась Кира. – А где мама?
- Её час назад вызвали в ДК. Там опять как-то спектаклю срывается или что-то такое. Я особо не вникал.
- Жаль, что мама с нами завтракать не будет, - улыбка пропала с лица Киры.
Она не знала, что ещё спросить и как себя развеселить, так что просто рассматривала мясо на разделочной доске. Оно выглядело свежим, даже чересчур. Уж слишком много крови было вокруг. И доска, и стол вокруг неё, и нож, и фартук, и руки отца были в крови, словно он сам убил животное, вырезал из него кусок мяса и пришёл его готовить.
- Папа, а чьё это мясо? – решила уточнить Кира.
- Свинина, - с улыбкой заявил мужчина и себе под нос пробурчал: - Редкостная свинина.
- А где ты взял такую свежую свинину?
- А вот это, моя дорогая, се-кре-тик.
Слов «секретик» мужчина произнёс по слогам, жестикулируя ножом в воздухе. От такого жеста Кире стало жутковато, её отец не игрался с ножом во время готовки и никогда не походил с ним на маньяка из ужастиков.
Тут девушка почувствовала, как что-то хлюпает под ногами, словно на полу был слой воды. Инстинктивно глянув под стол, Кира замерла от ужаса. Жидкостью хлюпающий под ногами, оказалась кровь. Страх сковал все мышцы, кроме глазных. Взгляд скользнул по полу, покрытому красной жидкостью, на противоположный конец кухни. Там лежало что-то непонятное. Но спустя несколько мгновений испуганный разум Киры узнал мамины любимые розовые тапочки, единственное, что было абсолютно чистое от крови. Дальше серые мамины лосины, старенькие и потрёпанные, а теперь ещё заляпанные кровью так, что с трудом можно было найти место, окрашенное в их родной цвет. На бедре было непонятное кровавое месиво вместо привычных очертаний. Дальше растянутая синяя майка, больше половины которой приобрело красный оттенок. А дальше лицо, мамино лицо, искажённое ужасом, перепачканное кровью, такое родное и такое пугающее.
- Видела, значит, - тяжело вздохнул отец. – Значит, на меня одного будет два вида мяса: свинина и трусливая крольчатина.
Кира выпрямилась, с ужасом глядя на отца. Тот с серьёзным видом, начал обходить стол, с окровавленным ножом подбираясь к своей испуганной дочери.
Осознание того, что нужно спасаться, острым лезвием пронзило разум девушки. Она вскочила, схватила свой стул и бросила в отца, затем, не глядя, что происходит, бросилась бежать.
После удара деревянного стула о стену, послышался спокойный голос:
- Куда же ты бежишь, кролик? Скоро нужно подавать завтрак, а от судьбы не уйдёшь.
Метров пять до входной двери, всего пара прыжков - и свобода от этого страха, но…
Кира будто почувствовала собственным телом, как нож выходит в спину между рёбер. Острая боль пронзила сердце.
Крича, Кира снова очнулась от кошмара и снова вскрикнула, увидев лицо прямо перед своим. Она отпрянула. В первое мгновение ей показалось, что она смотрит в зеркало, но затем в том лице начали угадываться мужские черты. Август, который склонился над своей спящей жертвой.
Он хихикнул и выпрямился.
- Как спалось? Весёлый сон, правда?
Теперь он выглядел таким же оптимистом, как и обычно. Если не знать о его выходках, то можно было решить, сто он просто дружелюбный парень.
- Опять ты, - прошипела Кира, придя в себя. – Я не собираюсь умирать!
- Не кричи, - фыркнул призрак. – Тебя же услышат. Я пришёл опять предложить тебе ножик.
- Я же сказала, что умирать не собираюсь.
Кира уже не чувствовала страха. Его заменил гнев на своего мучителя.