- Я не собираюсь умирать, ещё раз повторяю!
Август просто покачал головой. Замерщик наконец отошёл от девушки, перекрестился и заявил:
- В какое ужасное время мы живём: такая молодая и такая больная. Совсем сошла с ума от своей болезни.
Тут зашёл в третий мужчина. Он был уже в белом халате. Наверное, врач.
- Может, Вы тут мне можете помочь? – выдохнула Кира. – Развяжите меня.
- А вот он под гипнозом, - довольно ухмыльнулся Август.
- Молодые люди вы закончили? – доктор выпучил глаза и странно улыбнулся, словно он сам был сумасшедший.
- Это не моя работа. Он сам по себе такой был.
Сам Август, казалось, был удивлён тому, что увидел.
- Да-да, мы уже уходим, - поспешил заверить тот, что с блокнотом, и плечом толкнул напарника к двери.
- Да тут все сумасшедшие, - послышался из-за двери тихий голос второго.
- Приступим к процедурам, - пропел врач, повернувшись к своей пациентке.
Глава 17 Почти гениальная жестокость
- Дяденька, придите в себя, - Кира предприняла отчаянную попытку привезти своего будущего мучителя в адекватное состояние. – Вас загипнотизировал призрак. Что Вы скажите главврачу, когда оправдываться будите? Вы же сами пациентом психиатрического отделения станете.
- Главное, чтобы ты стала пациенткой морга, - буркнул Август.
Сам врач, которому предназначались эти слова, пропустил их мимо ушей. Гипноз сделал его глухим?
Порывшись в карманах халата, доктор достал стоматологические щипцы. Кира помнила из детства, что такими стоматологи рвали молочные зубы у детей. Она, конечно, не стала исключением, так что с этим инструментом у неё ассоциировались те же боль и слёзы, что и у других. Интересно, одурманенный врач сам придумал эту пытку или его надоумил Август? План до гениального коварен и прост. Во-первых, воспоминания детства будут бить морально, заставлять плакать и искать спасения. Конечно, этого не достаточно, чтобы избрать своим спасением смерть. Но, во-вторых, рвать коренные зубы без наркоза, конечно, нестерпимо больно. Не зря же говорят, что зубная боль одна из самых мучительных. Пусть это может показаться смешно, но от такой пытки можно принять и смерть в качестве избавления. По край ней мере, подумать об этом. И в-третьих, инструмент достали из кармана, то есть ни о какой стерильности не может быть и речи, так что чисто теоретически в кровь может попасть какая-нибудь дрянь, что может само по себе убить.
- Открой ротик, - улыбаясь на все 32 желтовато-белых зуба, заявил врач. – Будет не больно.
Крепко сжав зубы, Кира злобно посмотрела на мужчину, затем на призрака, удовлетворённо наблюдавшего за этой сценой.
- Ты подумал, что так можешь изуродовать мой труп? – стараясь не разжимать зубов, выдавила она из себя.
- В гробу рот у тебя будет закрыт, - напомнил Август.
- Я буду сопротивляться, он и губы порежет, - не сдавалась девушка.
- Когда ты умрёшь, тебе будет всё равно на вид своего бездыханного трупа. Ты будешь благодарить меня за то, что я делаю.
Кира перевела взгляд на врача. Его лицо было напротив её. С той же сумасшедшей улыбкой мужчина щёлкал щипцами. Казалось, что он этим хотел доказать, что щипцы – всего лишь весёлая игрушка, но на деле пугал ещё больше.
Вдруг Кире в голову пришла сумасшедшая мысль. Надо было сделать это раньше, но самый очевидный и простой выход всегда приходит в голову самым последним. Конечно, если она воспользуется этим планом, то врач может сделать то, что хочет, а зубы ей ещё дороги, но всё же другого варианта пока нет.
До предела наполнив лёгкие через нос, Кира что есть силы закричала:
- Помогите!
В любом случае, в больнице должен был остаться кто-то на ночное дежурство. Вот бы этот кто-то услышал и не оказался марионеткой призрака.
В первое мгновение врач попытался ухватить какой-нибудь зуб, но промахнулся и зажал язык. Волна крика ещё более громкого, чем предыдущий, врезалась ему в уши. Доктор выронил щипцы и, зажимая оба уха, попятился к стене.
Через несколько мгновений по коридору кто-то бежал. Сработало. Язык Киры ныл и пульсировал от боли, во рту чувствовался вкус крови, но, она была обрадована тем, что это сработало. В очередной раз промахнувшийся в своих планах пытки Август с напряжением на лице ждал, кем же будет тот, кто откликнулся на крик о помощи.