В эти дни я сотни раз придумывала и проживала нашу встречу, но ни в одной из версий возможного будущего он не срезал меня таким ледяным, наполненным горечью, брезгливостью и злобой взглядом. Он опять нацепил эту чертову маску надменного чистоплюя. Его будто подменили…
— Привет! — я все еще надеюсь на лучшее, но он только холодно и криво ухмыляется, и клубок из несбывшихся желаний, усталости и обиды вспыхивает во мне и горит синим пламенем. — Волков, что с тобой не так? — от него умопомрачительно пахнет, рубашка сияет белизной, и я еще сильнее распаляюсь. — Почему, черт тебя раздери, ты опять это делаешь?
— Что я делаю? — уточняет он, вскинув бровь.
— Игнорируешь. Смотришь, как на пустое место. Это же я, твоя соседка, алло! — я щелкаю перед ним пальцами, и он картинно вздыхает:
— Слушай, соседка, я ошибся. Реально подумал, что ты можешь быть человеком… Но нет. Показалось. И ты по-прежнему не входишь в круг моих интересов.
За пыльным окном рекреации на миг выключается день, в ушах противно пищит. Я задыхаюсь от негодования и ярости и, гордо подняв подбородок, выплевываю:
— Ну конечно. От инцела вроде тебя, ненавидящего всех и вся, ожидать чего-то иного было бы странно!!!
Волков сжимает челюсти, играет желваками и вот-вот сожжет меня черным огнем своих жутких бездонных глаз, и я благоразумно отступаю к стене. Он приходит в себя, резко отшатывается и, поправив рюкзак, отваливает в класс.
Позади раздается громкий хохот ребят, улюлюканье Рюмина и стук учительских каблуков.
— Узнаю свою девочку! Ты его уделала, Лер! — Илюха ободряюще похлопывает меня по спине, обнимает за плечи и, сияя как новый пятак, галантно провожает до самой парты.
Глава 9
Я до шестого урока усиленно тусуюсь с Илюхой и его сворой, громко смеюсь, изящно закидываю ногу на ногу и жеманно поправляю прическу, однако по ощущениям мой триумф больше смахивает на падение в выгребную яму.
Исподтишка посматриваю на надменную рожу Волкова, его милые улыбочки и знаки внимания, адресованные Инге, и в душе все сильнее крепнет подозрение: утром он взбеленился только из-за того, что Бобкова отлетела к стене от моего тычка…
Благородный рыцарь. Тупой кретин.
Да чтоб меня!.. Может, стоит подарить ему очки?..
Несмотря на холод и ветер, физру в мае почему-то всегда проводят на улице.
Натягиваю узкие леггинсы, завязываю шнурки на «Найках» и, продемонстрировав девчонкам дорогой кружевной лифчик, застегиваю молнию на олимпийке. Выплываю из раздевалки на свежий воздух и предусмотрительно разминаюсь: папаша особенно чувствителен к моим оценкам по физкультуре, а сегодня нам предстоит бег на полтора километра, и мне нужно будет показать лучшее время.
Вообще-то, в угоду папочке я до восьмого класса занималась легкой атлетикой и без особых усилий опережаю даже парней — те дымят как паровозы и выносливостью не отличаются.
В подтверждение моих размышлений в курилке раздается взрыв хохота: Илюха с корешами сидят на погнутой ржавой перегородке, изучают чей-то профиль в соцсети и безудержно пошлят.
Однако, кое-что мы все же упустили, и в школе сформировался второй полюс притяжения — Волков и Инга. Он переоделся «токсичную» в толстовку и нормальные кроссовки для бега, а восторженно хлопающая бесцветными глазами Бобкова нацепила дешманскую паль с гордой надписью «Адидас».
Вокруг них толпятся потерявшие страх девчонки и парни — с хутора, окрестностей и даже местные, поселковые, — и заваливают Волкова вопросами о том, чем живет народ в столице.
Волков терпеливо втолковывает, что не следил за трендами и был бесконечно далек от массовки, но я-то вижу — мальчик бессовестно кокетничает, чем до зубовного скрежета бесит.
— А у нас Ходорова самая крутая, она шарит! Что скажешь про ее шмот? — не отстают девчонки, и Волков, поискав меня взглядом, самодовольно выдает:
— Как по мне, вашей Ходоровой надо менять привычки и вкусы, — он прекрасно знает, что я все слышу, но продолжает широко скалиться и издеваться.
Среди его безмозглой паствы тут же находятся одобрительно кивающие болваны, и я взрываюсь — в два прыжка оказываюсь у их лавочки, сжимаю кулаки и выкрикиваю:
— Волков, чья бы мычала. Ты потому до сих пор и инцел, что не владеешь чувством прекрасного!
Ребята замолкают и с интересом наблюдают за нашей перепалкой, но Волков как-то чересчур весело и по-доброму мне улыбается, и у меня моментально слабеют коленки.
— Откуда такая зацикленность на моей личной жизни, Валерия? Я не инцел, если от этой инфы тебе чуточку полегчает… Но, в принципе, не вижу ничего плохого в целомудрии. Тут ты тоже отстала от трендов! — он протягивает Инге кулачок, и та, настороженно на меня зыркнув, быстро его отбивает.