Новенький пробыл тут всего день, а последствия уже плачевны — своей загадочностью и парой ничего не значащих фраз он произвел настоящий фурор, перетянул все внимание на себя и эту дурнушку Ингу, а я осталась не у дел, потеряла контроль над ситуацией и ощущаю острую нехватку кислорода.
Несколько лет назад я читала статью о причинах быстрого распространения ковида — пожилой ученый объяснял их тем, что люди еще не успели адаптироваться к новому вирусу, а вирус — к людям. Произошла «встреча незнакомцев», вызвавшая сбой в работе человеческого иммунитета и ужасающую, катастрофическую пандемию.
Появление Волкова в нашем замкнутом сонном мирке представляется мне чем-то подобным. Возможно, этот факт стоит просто прожить и принять, но присмотреться тоже не мешает.
Спотыкаюсь о торчащий из земли железный прут, шмякаюсь на коленки и шиплю от тупой боли. Колготкам конец, на грязной разорванной ткани проступают капельки крови. Хромая и чертыхаясь, как побитая собака ковыляю домой. Я даже рада, что Илюха остался с пацанами — не мчится меня выручать, не стоит над душой и не окружает назойливой заботой.
Открываю кованую калитку и тихонько просачиваюсь в засыпанный белым щебнем и украшенный молодыми туями двор.
Джип переместился в гараж, из приоткрытого кухонного окна раздаются громкие голоса, и мышцы мгновенно сковывает от напряжения — отец наверняка развалился за столом, заливает в глотку дорогой коньячище и кроет деловых партнеров отборным матом, а мама внимательно слушает, кивает и прислуживает ему на манер официантки.
Бизнес папаши базируется в областном центре за триста километров отсюда, для удобства он прикупил себе двухуровневую квартиру в элитном районе, а к нам наведывается только по понедельникам или вторникам, и я ненавижу эти чертовы дни.
Быстро разуваюсь, надеюсь тайком проскочить в комнату и спокойно дождаться отцовского отъезда, но план с треском проваливается — он меня замечает:
— Валерка, ты чего не здороваешься⁈
По одной лишь интонации я понимаю, что папаша — уже в стельку, значит, сейчас последует экзекуция. Набираю в легкие побольше воздуха и смиренно тащусь на кухню.
Мама дрожащими пальцами комкает полотенце и кисло мне улыбается.
— Привет, пап! — Занимаю стул за дальним концом стола и с благоговейной признательностью смотрю в красные прозрачные глаза родителя.
— Ну че, угадал с размером? — он откладывает вилку с нанизанным на зубцы куском шашлыка и внимательно оглядывает мой прикид.
— Конечно угадал, пап. Ты не представляешь, как я обрадовалась, когда надела!..
— А почему тогда прячешься? — крякает он. — Как так? А?
Я вжимаю голову в плечи и лепечу:
— Хотела сначала сумку положить… А вещи правда отличные, классно смотрятся…
Папаша прищуривается, но должного восторга в моем блеянии не улавливает и передразнивает:
— Кляффно смотлятся, кляффно смотлятся… Пустомеля. Безмозглая дура! У тебя есть хоть какие-то интересы, кроме шмоток? — он заводится и орет так, что на бычьей шее вздуваются жилы. — Думаешь, раз десятый класс, можно расслабиться? Пацаны спрашивают: что да как, как дочка, а мне и ответить нечего! За каким я пашу как вол и спускаю на вас все бабло? Ты носишь мою фамилию и должна быть лучше всех! Я тебя обеспечиваю, за остальное отвечаешь ты, поняла?
Я задыхаюсь от обиды и чувства протеста и до побеления костяшек сжимаю кулаки. Хочется выкрикнуть, что приезжает он к нам только для того, чтобы напиться, показать превосходство, самоутвердиться и спрятать от любовницы часть налички в смывном бачке, но я молчу. И ему не нравится мой взгляд.
Мерзко улыбаясь, он смахивает со стола приборы и посуду и, под звон и грохот, повелевает:
— Собирай.
Я не двигаюсь.
Через секунду оглушительной тишины ко мне подлетает мама и пытается смести осколки веником, но отец, не сводя с меня глаз, лупит ладонью по столу, багровеет лицом и рявкает:
— Собирай, я сказал! Устроили тут! Нет уж, хватит!
Натыкаюсь на мамину умоляющую физиономию, сползаю со стула и, опустившись на разбитые коленки, голыми руками сгребаю острые осколки и высыпаю в приготовленный мамой мешок. Отец долго и пристально наблюдает за действом, вздыхает и ерошит мои волосы:
— Ладно, Валерка, хватит, а то порежешься. В общем, так. Я через неделю приеду. И чтобы к тому моменту ты придумала, чем займешься. Дело должно быть серьезное, а не эти тряпки и цацки. Доложишь! — Он косится на массивные золотые часы на широком запястье, встает и, шатаясь, тащится к дверям. — Поеду, Том.