Узбекский состав, сверкавший окошками почти идеальной прозрачности, привезли по расписанию. Народу в поезд и в Астане, и на следующих крупных станциях садилось много – вдруг оказалось, что фешенебельный шестиполосный автобан на Кокшетау закрыт. Странно – ни сильного мороза, ни ветра не было.
Постельное бельё поезда хлопкосеющей страны соответствовало: никакого синтепона и синтетики, настоящие подушки и матрасы с реальной ватой, хлопчато-бумажные наволочки и простыни. Узбекский вагон-ресторан работал по принципу «Всё по пятьсот!» Одинаково пятьсот тенге стоили порции хоть лагмана, хоть плова, хоть мант. Двое мальчиков-официантов пронесли огромную алюминиевую кастрюлю с едой (тележек в Узбекистане не знали!), я хапнул порцию мант, надкусил, потекло, и первое ощущение было, что внутри этих мант – стеарин! Однако же это оказался курдючный бараний жир…
В третьем часу ночи за окошком возникло море огней… Поезд прибывал на станцию Петропавловск, территориально находившуюся в Казахстане, но принадлежавшую российской Южно-Уральской железной дороге. Как убого были освещены по сравнению с этим великолепием станции «Казахстан темир жолы»…
Встали на час. Большая часть народа сразу вышла, а к нам пришли двое пограничников – один со страдавшим от наркотической ломки спаниелем, поднявшим жуткий гвалт на весь сонный полутёмный вагон, второй – с портативным компьютером. Они быстро пробили наши паспорта и ушли дальше.
Ещё час езды, российская граница. Здесь остановили на два часа. Старшая прапорщица российской погранслужбы начала «строить» узбеков – не так сидят, не так свистят – те в ответ беззлобно огрызались. Посмотрев в мой паспорт – русский, родившийся в России гражданин Казахстана – пограничная барышня разговаривала со мною подчёркнуто вежливо.
Вскоре она ушла в следующий вагон, а в нашем рассосались спать почти все – кроме меня. Хотелось отлить, сходить было негде, сон из-за этого давно уже прошёл – в общем, дай Бог начальнику пограничной службы России столько же постоять у закрытых туалетов. Наконец-то поехали дальше, начало светать, в вагоне стало немного теплее, а за окошком проплывали островки берёзовых рощиц Курганщины.
В самом Кургане начался снег. Часть пассажиров сошла. Я выбрался на перрон с фотоаппаратом. Мимо ходили новенькие российские электровозы «Синары» – хотелось снять хоть один. Наконец повезло – такой подъехал очень близко к нам по соседнему пути. Только я собрался его снять, как на меня начала вопить какая-то тётенька в оранжевой жилетке, пытаясь запретить. Но, помня разъяснение РЖД насчёт съёмок, ссылку на которое дала мне пресс-служба Свердловской ж. д., я так навопил на тётеньку в ответ, что она сочла за благо быстренько куда-то свалить. Снять себе на память приглянувшийся мне локомотив я всё же успел.
В Екатеринбурге я пошёл в квартиру-гостиницу, расположенную между вокзалом и Северным автовокзалом. За 1800 рублей мне дали на ночь однокомнатную квартиру-студию, в меру убитую, но зато тёплую. Кинув сумку, я взял только фотик, и пошёл снимать околовокзальные окрестности. Погода не способствовала. Снег кончился, выглянуло солнце, поднялся достаточно мерзкий ветерок и стукнуло минус двенадцать. Сначала я занялся городским транспортом Екатеринбурга.
Общественный транспорт огромного города был до сих пор не изгажен китайским и южнокорейским дерьмом, как у нас. По улицам вместо жутких чудищ семипалатинской сборки ходили нормальные российские автобусы, новенькие российские троллейбусы и трамваи. До сих пор вполне себе попадались «Икарусы» с гармошками. Южнокорейский автопром был представлен только огромными междугородными «КИА-Кранбёрдами» на автовокзале, да и то не сильно – кавзиков-«Аврор» было больше.
Алматы сейчас обзавидуется: автозаправочные станции «ГазПромНефть» располагались в Екатеринбурге почти на каждом углу, а не три на весь город! Безо всяких очередей, разумеется! У них, оказывается, больше предпочитали «Лукойл»! Пробки в вечерний час пик, разумеется, были, но в очередях перед светофорами никто безо всякого смысла не бибикал…
Очень долго не темнело, аж до девяти вечера: «летнее» время в морозной России выглядело достаточно экзотично. Я потянулся на перроны Екатеринбурга-Пассажирского, где поблукал часа полтора между электричек, так до сих пор и не существовавших в электровозном уже двенадцать лет Алматы. Никто из сотрудников Свердловской ж. д., в отличие от сотрудников Южно-Уральской ж. д., на фотоаппарат не кидался.