Следующим был Вася Долгов. Невысокий, шустрый, с писклявым голосом паренёк. Фамилия почти говорящая — получил срок за мошенничество по статье 147.
А вот третий товарищ был самым молчаливым.
— Пётр Вдовин, бывший командир истребительного полка, полковник, — тихо сказал грузного вида мужик.
Номер статьи указывал на то, что он самый провинившийся из троих моих подопечных.
— Что с вами произошло, товарищ полковник?
— Статья 108.
— Да, я прочитал. Кому вы нанесли столь тяжкое телесное повреждение?
— Вам это не обязательно знать.
Значит, ещё не время, чтобы он поделился своей историей. В списке был и Гаврюк, но его послужной список я знаю досконально.
Посмотрел на личный состав моего «штрафбата». У каждого своя история, опыт полётов и боевых действий. И, судя по всему, желание вернуться домой с амнистией.
— Теперь вы знаете, кто я. Я знаю, кто вы. Цели ясны. Средства достижения — за вашими спинами. Задачи у нас сложные, но выполнимые. Каждый из нас здесь пишет историю. Новую, — произнёс я и порвал листок со статьями.
Мне это уже не нужно. Воцарилась тишина, которую никто не нарушал. Думаю, что времени притереться у нас будет ещё много.
— Хорошие средства за спиной. Просто, чтобы понимать. Мы можем кроме амнистии… — начал договариваться Вася.
— Нет, не можете, — прервал его Виталик.
— Ну, я как бы тут рискую. Если бы мы могли нам обеспечить…
— Нет, не обеспечим.
— Ну, погоди, Вито… оу… Виталий Иваныч, даже магнитофона не будет ГДРовского? — достал Казанова Вася.
Виталик вздохнул и покачал головой.
— ГДР нет. И магнитофона не будет, — спокойно сказал Казанов.
Дальнейшее общение решено перенести уже на утро.
— Сергей, на сегодня всё. Поехали со мной, — потянул меня за собой Предраг Тадич.
— Куда?
Я увидел, как Виталик распределяет между своими людьми остальных членов группы. Нет бы всех поселить в одном укрытии, так нас всех распределяют по разным местам. Возможно, остальных Казанов ещё держит под стражей.
— Я вас отвезу в надёжное место, — сказал Тадич.
— Надёжнее, чем этот подземный ангар?
— Намного. Сам бы там жил.
Глава 5
Сразу с аэродрома уехать не получилось. Тадич ещё решал какие-то вопросы с Виталиком и размещением остальных лётчиков.
Странно, но на мой вопрос, где они будут ночевать, ответа не последовало. Сомневаюсь, что их закроют на базе и нацепят наручники. В этом отношении Виталик однозначно придумал нечто «креативное».
Выйдя на улицу, я осмотрелся по сторонам. Над Батайницей начало всходить солнце, освещая ровные луга и далёкие холмы.
Относительно небольшой аэродром, но техника сгруппирована очень неграмотно. Вроде идёт гражданская война, а самолёты охраняют всего два человека. Одно хорошо в такой плотной расстановке техники — охране не надо много ходить.
— Не замёрз? — спросил Тадич, подойдя к машине.
Я смотрел на стоянку и попытался вкратце сформулировать ошибку в таком размещении техники.
— Предраг, нужно что-то сделать с самолётами. Так оставлять нельзя, — обратил я его внимание.
— Командование ВВС считает, что НАТО если и нанесёт удар, то Батайница не пострадает. ПВО хорошо прикрывает аэродром, — ответил Тадич, присаживаясь на переднее сиденье в машине.
Я ещё посмотрел по сторонам и не увидел ни одного комплекса ПВО, который бы находился в пределах визуальной видимости.
— А что входит в ПВО аэродрома? Пока я видел только автоматы у дежурных на стоянке, — сказал я, присаживаясь на заднее сиденье.
Тадич улыбнулся. Но это была больше печальная улыбка. Машина тронулась с места, а Предраг вновь повернулся ко мне.
— У нас маленькая территория, Сергие. Спрятать самолёты мы можем только в укрытие под землёй. Но там уже хранятся самолёты для твоей группы, — объяснил Предраг.
Машина выехала с территории аэродрома на длинное шоссе. Это была дорога в сторону Суботицы. Очень неплохая трасса, на которой прямой участок был длиною в пару десятков километров.
— Много ли машин ездит по этой дороге? — спросил я.
— Достаточно. А что?
— Если у вас нет дальних аэродромов, можно придумать их. Используем автомобильные трассы для посадки и рассредоточения. Техника постоянно должна будет курсировать по стране…
— Радонич, вы слишком хорошо оцениваете наши возможности. Не каждый лётчик способен взлететь с трассы. Тем более сесть на неё.
— Хотите сохранить авиацию? Придётся их научить, — спокойно сказал я.
Тадич покачал головой.
— Я поговорю с командованием. Пока что основные задачи у нашей авиации — война с боснийцами. Нам нельзя терять Республику Сербскую.