— Не зря старался, Николай! Догоняй, адресок возьмёшь, — подтолкнул я его, и вновь в классе все засмеялись.
Глава 7
Остаток дня прошёл в атмосфере разговора о врученныхнаградах. Правда, обсуждать их мы могли только между собой. Бурченко продолжал нагнетать «секретную» атмосферу.
Нашим коллегам из авиагруппы были вручены медали «За Военную службу» различных степеней. Командирам, естественно, первой. Медали были выполнены из золота и серебра. Весьма почётно молодым лейтенантам, таким как Борзов и Ветров, начинать служебный путь с наград иностранного государства.
Вечером, когда я шёл в кают-компанию меня перехватил Павел Ветров, чтобы рассказать, как разрешилась его ситуация.
— Особисты отстали ещё до вручения наград. Сочли мои действия верными.
— Либо кто-то им подсказал, — добавил я.
За спиной прошёл генерал-майор Тимур Борисович Совенко. Взглянул он на Павла очень недобро. Меня же удостоил сухого рукопожатия.
— Хороший пилотаж. Каддафи был в восторге, — похвалил меня начбез ВВС ВМФ.
— Мы хорошо умеем делать представления. Вас тоже можно поздравить с наградой, — кивнул я на коробочку в руках Тимура Борисовича.
Совенко скривился и вошёл в помещение кают-компании. Как же поменялся мой командир, прошедший со мной небо Анголы! Штабная жизнь изменила человека.
— Вы с ним тоже не ладите? — спросил у меня Паша.
— Нет, у нас нормальные отношения. Ты сам рад, что всё закончилось? — спросил я Ветрова.
— Конечно. Только вот жаль, что скоро домой. Ребров пока не говорит когда, но из Москвы уже подталкивают нас к родным берегам.
Этот вопрос стоило бы уточнить у Бурченко. Хочется предупредить жену и бабушку, что скоро возвращаемся. Для себя решил, что по приезде сразу напишу заявление на отпуск. И никакого моря! Только Владимирские степи.
После соблюдения традиций в кают-компании и поздравления лётчиков авиагруппы, впятером собрались у Печки и Тутонина. Секретность секретностью, но «обмыть» ордена нужно.
Небольшой фуршет состоял из фруктов, консервов и банки с соленьями. Олегу пришлось пойти на большие жертвы, чтобы достать где-то в недрах корабля две бутылки коньяка.
Но велика сила тылового обеспечения! У хорошего тыловика всегда есть в запасе пара бутылок, которые можно на что-нибудь обменять. Как сказал Олег, пришлось пожертвовать новым лётным комбинезоном и лётными ботинками.
Когда стол был накрыт, Печка засомневался в подлинности наград.
— Блин, а если это ненастоящие ордена? Засмеют же, — возмутился Олег.
— Настоящие. Я свой на зуб попробовал. Аж челюсть свело, когда кусал, — ответил ему Коля.
— Настойчивый какой! Кстати, сегодня же ещё кое-что произошло. Сергей Сергеевич, не хотите ли нам рассказать? — спросил Печка.
— Можно, — и я поведал о сегодняшнем эпизоде противостояния с американцами.
Парни послушали. Ничему не удивились, разлили по стаканам коньяк, и выпили за безопасность полётов.
Старт небольшому застолью был дан.
— И что думаешь? Наши коллеги? — спросил Олег, закусывая маринованным огурцом.
— Действовали грамотно, но явно не знали всех возможностей нашей техники. Я бы мог их и на «колокол» вывести, и кадушку крутануть, и просто уйти от них и они бы не догнали.
— Одна проблема — у тебя не было топлива, — подытожил Белевский, накладывая кусочек селёдки на хлеб.
— Верно. То есть, они знали, когда прессовать, — предположил я.
Морозов замахал руками, но сказать сразу ничего не смог из-за большого помидора во рту.
— Уенко… Говорю, Бурченко. Он мне давно не нравится. И вечно мне рот затыкает. Все проблемы от него, — предположил Коля.
На него сразу зашикали парни, чтобы тот говорил тише.
— А чего вы⁈ Как будто он сейчас за дверью, — усмехнулся Морозов, и тут в дверь постучались.
Естественно, все притихли. Не очень хотелось, чтобы Николай оказался ясновидящим.
Открыв дверь, я увидел перед собой Андрея Викторовича. Вот и думай теперь, есть ли у Морозова сверхъестественные способности!
— Думаю, я не помешал, — сказал Бурченко и прошёл в каюту.
— Присаживайтесь, Андрей Викторович. У вас, наверное, просторнее, чем в вашей обители? — спросил Олег.
— Да. И таких застолий у меня не собирается.
— Так, товарищи офицеры, давайте гостю нальём штрафную, — предложил Морозов и потянулся налить в свободную рюмку.
— Не стоит, Николай. Я ненадолго.
— Андрей Викторович, пятьдесят грамм для храбрости и за содружество наших с вами министерств, — настаивал Белевский, перехватив у Морозова бутылку спиртного.