Сейчас трудно сказать, почему все эти направления развития ЗМ не были доведены до стадии серийной эксплуатации — здесь наряду с объективными есть и причины личного характера. Известно лишь, что на рубеже 60-х годов, особенно с появлением ракетоносных Ту-95К, все чаще стало раздаваться мнение о ненужности двух тяжелых бомбардировщиков. В этой обстановке созрело решение о переоборудовании значительной части ударных ЗМ в танкеры для обслуживания Ту-95К и оставшихся ударных 3MHI.
Реализацией этой программы занимался не только авиазавод №23, но и специалисты ремзавода в Рязани и персонал авиадивизии, размещенной на авиабазе Энгельс. Несмотря на некоторую кустарность переделок, танкеры показали достаточно высокую безаварийность и имели неплохие характеристики — они могли передать 46 тонн топлива, сохраняя собственную дальность 5500 км.
Заправщики ЗМ использовались настолько интенсивно, что промышленность иногда не успевала поставлять заправочные шланги, ресурс которых ограничен. Командование часто вынуждено было продлевать срок их службы, чтобы не снижать боеготовность Ту-95. В ряде случаев (как, например, в 1973 и 1983 годах) это приводило к обрыву шланга и аварии. В верхах смотрели на это с философским спокойствием, смешанным со стыдливой застенчивостью — дескать, «у них» тоже бьются на дозаправках. А ведь эту проблему решить было не так уж сложно…
И все же команда Мясищева видела «эмку» прежде всего в роли ударного самолета. Развивая дальше идеи, заложенные в ЗМ, была создана еще одна ударная модификация, получившая новую, еще более мощную РЛС. Теперь можно было поражать цели, не входя в зону ПВО. Попробовали вариант размещения двух серийных ракет КСР-5 под отсеками двигателей. На штатных держателях Дер5-48 установили пусковые устройства, а в носу машины смонтировали новый радар «Рубин» 1МЕ. Для отработки комплекса был использован серийный самолет 3MHI (3-й самолет 5-й серии), получивший индекс ЗМ-5.
Машина прошла испытания с оценкой «отлично». Хорошо себя зарекомендовала и широкополосная станция постановки активных радиопомех под красивым названием «Азалия». Лучшей ей рекомендацией служили жалобы связистов и локаторщиков, несвязанных с испытаниями системы, — «Азалия» с успехом «забивала» всю связь и «давила» все РЛС в довольно большом радиусе.
Свое отслужили…
Тем не менее, поступить на вооружение варианту ЗМ-5 не довелось. Дело было уже на рубеже 70-х, производство самолета было прекращено, вопрос о продлении ресурса уже построенных бомбардировщиков не был решен, а сами самолеты собирались списывать.
Последним бомбардировочным вариантом самолета стал ЗМД. Фюзеляж новой модификации получил элегантный, прямо-таки истребительный нос, из острия которого «росла» штанга дозаправки. Новая версия «эмки» за свои непривычные очертания даже получила прозвище «стиляга». Улучшили профиль крыла, значительно уменьшили площадь руля направления. Машина получила обновленный комплекс РЭО, в том числе новый прицельно навигационный радар «Рубин». В это время вокруг ОКБ-23 и его продукции начали сгущаться тучи — Хрущеву не нравилось, что такой большой и дорогой самолет не несет ракет. Свои интриги плели некоторые руководители МАП. В результате ассигнования были сокращены настолько, что новый ЗМД не получил всего того оружия, которое к тому времени уже было разработано.
И тем не менее ЗМД пошел в серию. Правда, по боевым возможностям он значительно уступал появившемуся не на много позже американскому B-52G, разнообразие вооружения и РЭО которого можно было сравнить разве что с выбором товаров в нью- йоркском супермаркете.
Вышеупомянутый пробел можно было восполнить, постепенно дооснастив машину, но дорабатывать ЗМД оказалось некому. В августе 1958 года ОКБ-23 посетили Хрущев и министр обороны Малиновский. Высокие гости осмотрели М-50, послушали доклад Мясищева. Зная пристрастие лидера державы к ракетной технике, главный конструктор попытался рассказать и о работах фирмы в этой области, но Хрущев оборвал его, сказав, что эти вопросы есть кому решать и без ОКБ-23. Осенью 1960 года В.М.Мясищев был назначен начальником ЦАГИ, а созданное им с таким трудом КБ было передано ракетчику Челомею. К тому времени было построено 10 самолетов ЗМД — серии 17 и 18. Параллельно было принято решение о прекращении производства ЗМ.
Итак, ОКБ-23 перестало существовать. Однако его продукция летала, наводя ужас на врагов. К концу 60-х большего от них ждать не приходилось. Новые модификации Ту-95 постепенно вытеснили ЗМ из класса ударных самолетов в танкеры — к началу 80-х почти все они были переоборудованы и составляли основу парка заправщиков вплоть до появления Ил-78. Причем теперь уже доработки носили необратимый характер. Заправочные штанги и бомбардировочное оборудование снимались, бомболюк частично заклепывался — оставался только небольшой вырез для выхода шланга с конусом. Новая техника почти вытеснила «старичка» ЗМ, хотя уцелевшие после приснопамятной мирной инициативы «эмки» все еще продолжают летать.
Так была поставлена точка в истории «изделия 25». Но этой удивительной машине пришлось освоить еще одну, пожалуй самую необычную, профессию. В конце 70-х годов появилась необходимость в транспортировке крупногабаритных блоков универсальной ракетно-космической транспортной системы «Энергия» и воздушно-космического самолета, названного впоследствии «Бураном».
Сейчас уже трудно предположить, кто же первый предложил использовать для этой цели мясищевский ЗМ, а вот реализовать идею на практике пришлось уже без его создателя — 14 октября 1978 года Владимира Михайловича Мясищева не стало…
Но коллектив Экспериментального Машиностроительного Завода в содружестве с другими предприятиями авиационной и космической промышленности справился с этой задачей. Здесь было все: и радикальная переделка планера бомбардировщика-ветерана, и решение проблемы наддува, герметизации, и, буквально, медицинской стерилизации груза, и создание огромного прецизионного погрузочно-козлового устройства ПКУ-50, и многое-многое другое. Экипаж А.Кучеренко научил самолет летать порожняком и в трех вариантах загрузки: с водородным баком УРКТС, с головной частью ракеты-носителя и с самим «Бураном» на спине.
Испытания шли нелегко, но увенчались успехом. И вот ВМ-Т «Атлант* (первоначально — ЗМТ) — ушел в первый коммерческий рейс, увозя на Байконур 40-метровый водородный бак «Энергии».
Специальный транспортный самолет ВМ-Т «Атлант» с центральной частью ракеты-носителя Энергия. Фото из архива редакции
До появления Ан-225 на плечи «Атланта» легла вся работа по обеспечению транспортировки наиболее крупных компонентов системы «Энергия-Буран». Это, казалось бы, дало вторую жизнь самолету. Но судьба и на этот раз не была милостлива к детищу Мясищева. Мощные потрясения, обрушившиеся на страну в середине 80-х, привели к свертыванию программы УРКТС. Уникальные стартовые комплексы на Байконуре пустуют, стоят на приколе и «Атланты». А так хочется верить, что они вновь увидят небо…
1. Альбом формулярных схем самолета 3М. — Издание завода, 1958 г.
2. Д. Гай. Небесное притяжение. — М., Московский рабочий, 1986 г.
3. П.Козлов. Конструктор. — М., Машиностроение, 1989 г.
4. Ремонт самолета "4'. — Издание завода, 1965 г.
5. Техническое описание самолета ЗМ (книги 1–8). — Издание завода, 1957 г.
Автор выражает признательность Ю. Кузменко, Ю. Шкуратову (оба ЭМЗ им. Мясищева), А. Андрееву (ВВС России), а также В. Марковскому и И. Приходченко за помощь в подготовке материала.
1. Самолет М-4, использовавшийся для отработки системы воздушной дозаправки бомбардировщика ЗМ. Машина в типовой окраске первого послевоенного периода.
2. Бомбардировщик 3MC–I в "противоатомной" окраске (белый отражающий низ). В этой окраске самолеты эксплуатируются и сейчас.
3. "Стиляга" — бомбардировщик 3МД в окраске дальней авиации СССР.
4. Специальный транспортный самолет ВМ-Т Атлант в российской окраске. В таком виде самолет был представлен на авиасалоне в г. Жуковском в 1992 году.