И я решил пожертвовать рукой ради своего будущего. Снял варежку и, укрываясь от ветра, надел ее на то, что обычно в варежках не носят. Уже минуту спустя я почувствовал огромное облегчение. Идти дальше было уже весело. По-наполеоновски спрятав голую ладонь, я легко и без потерь добрался до общаги.
Больше зимой таким неподготовленным я не выходил.
ЛЕТАЮЩИЕ ТЕЛЕВИЗОРЫ.
В октябре выпускники прощаются с родным училищем, растившим, воспитывавшим, холившим и лелеявшим будущих пилотов. Как выразить радость и печаль расставания? Да так, чтобы запомнилось и внукам передалось? Можно нажраться в ресторане и подраться с местными, можно устроить оргию в любимой общаге, но надо как-то так приколоться, чтобы молодняк удивился широте души и размаху празднества.
В один из погожих дней бабьего лета на всех этажах общаги пятикурсников открылись окна. Из окон громко неслась музыка, дикторы телевидения читали про вести с полей и решения очередного Пленума ЦК. Заглушая дикторов, пьяные и не очень выпускники кричали прощальные слова дорогому училищу и обещали никогда-никогда больше в тюрьму не попадать.
Потом началось собственно прощание.
Под аплодисменты собравшихся внизу зрителей третьего и четвертого курсов, под недоуменные возгласы молодежи из окон полетели на асфальт радостно вещающие про урожаи телевизоры. Каждому заранее был куплен длинный прощальный провод. Как раз, чтобы хватило от розетки до тротуара. Дикторы бестрепетно смотрели в глаза приближающейся гибели и выполняли свой долг до последней секунды. Шмякнувшись в асфальт, телевизоры разлетались тучами серых стеклянных брызг от ламп и кинескопов. Через пять минут все было кончено. Тротуар перед общагой устилали изуродованные трупы телевизоров и безвольно висящие из окон опасные провода под напряжением.
Но из одного окна все так же безмятежно неслось про тружеников Краснодарского края.
Пользуясь передышкой, курсанты второго курса поднялись на третий этаж, откуда вещал диктор, и с облегчением увидели светящийся голубой экран. К приговоренному к казни телевизору уже был присоединен длинный черный провод. Пьяный палач сидел перед окном на стуле и пустыми глазами глядел в осеннюю коричневую степь.
– Может, пожалеешь телик? – не особенно надеясь на удачу, спросили курсанты.
– А вам, чо, надо?
– Мы бы забрали…
– А, забирайте, – с пьяной слезой в голосе махнул рукой палач, – Только телик… продается…
– Почем? – полезли по карманам спасатели: «Вот, жмот, только что ведь выкинуть собирался!»
– Трешка. Только для вас. Вам еще тут тарабанить! – в голосе продавца прозвучала нотка отеческой жалости. – А я еще… за вашу удачу… выпью.
Хороший человек! Телевизор пожалел. Дешево продал, так еще и за удачу пообещал выпить!
ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ.
Ну кто же любит прерывать сладкий утренний сон и прямо из теплой постели сломя голову мчаться в темноту и холод махать руками и приседать под мерное "И-и-и Раз!"? Второкурсник Миша считал, что здоров достаточно и дополнительное здоровье только повредит. Если была хоть малейшая возможность не вставать на зарядку, Миша старался ее не упускать. Но такая удача не выпадает просто так. Утренний отдых надо заслужить хитростью и упорством в достижении цели. Миша обладал требуемыми качествами. Он первый придумал притвориться заправленной постелью. Для этого, еще до подъема, нужно проснуться, заправить кровать, залезть под заправленное одеяло, уложить аккуратно подушку поверх головы. Чтобы при проверке старшиной его с позором не вытащили на улицу, Миша во время обхода ступнями ног и руками натягивал поверх себя одеяло так, что со стороны выглядело, будто он и не ложился. Старшина, этот вечный заложник дисциплины, мельком из двери осмотрев комнату, убегал на зарядку, а Миша, блаженно расслабившись, засыпал еще на пятнадцать минут.
Конечно такой фокус не для ежедневного применения, тем более, что старшина стал настороженно относиться к заправленным сразу после подъема кроватям. Мишу стали вычислять по провисшей под идеально гладким одеялом панцирной сетке. Когда идея изжила себя совсем, Миша придумал забывать выходить из туалета. Старшина, в свою очередь, увидев закрытую дверь в туалет, требовал быстрее заканчивать процедуру, иначе грозился вышибить хлипкую преграду. И тогда Миша изобрел способ спать под кроватью. Во время подъема Миша небрежно откидывал одеяло так, что со стороны казалось, будто курсант подскочил и убежал, одеяло с измятой постели повисло на сторону, чуть не упав с постели совсем.
Постель, безусловно, пустая. Миша, если не в туалете, то, значит, уже на зарядке.
Однажды старшина не поверил в гениальную декорацию и, откинув одеяло, застал Мишу, мирно спящего на полу под кроватью.
– Напишешь объяснительную и о своем поведении доложишь командиру роты! – грозно приказал старшина.
Расстроенный Миша в оправдание своей слабости сочинил следующий шедевр:
«Я, проснувшись утром на зарядку, встал с кровати, потерял сознание, упал, случайно закатился под кровать и там уснул, где и был обнаружен старшиной роты.»
Командир роты Шпайзер, приверженец спорта и здорового образа жизни, громко хохотал, читая Мишино творение.
Сильно наказывать нарушителя не стал, ограничившись внеочередным нарядом в столовку.
ЧАЙ СЭ СЭ.
Справа от шумной курсантской столовки со столами на десять человек и железными собачьими мисками вместо нормальных тарелок находится маленькое помещение буфета и офицерской столовой. Там в более-менее человеческих условиях принимают пищу вояки и иностранцы.
Еда в офицерской столовой не бесплатная, но и не дорогая. Комплексный обед в пределах рубля. Столики на четыре персоны, приличная посуда. Почти цивилизация.
На кассе для оплаты еще не купленной еды стоят живописные венгры. На них то же самое черное тюремное хэ.бэ., но всклокоченные кудри, усы и вечная легкая итальянская небритость говорят о свободе самовыражения в стране народной демократии и об откровенном презрении к училищной хунте.
– Суп, гюляш и чай сэ.сэ, – с легким импортным акцентом заказывает еду иностранец.
– Какой сэ.сэ? – не понимает кассирша, плохо говорящая на любом языке, кроме русского матерного.
– Ча-а-ай сэ.сэ., – вежливо улыбаясь, протягивает венгр.
– Чай. А чо сэ.сэ? – не может взять в толк кассирша.
– Здес, чай сэ.сэ., – тычет в прейскурант пальцем венгр, – сэладкий-сэладкий, – уточняет он.
– Так бы и сказал, чай с сахаром, – успокоенно щелкает на кассе кассирша.
– А, сэ сахаром, а я думал сэладкий-сэладкий, – радуется венгр.
Раздатчицы уже давно обслужили всех, кто заплатил раньше, и с нетерпением наблюдают диалог у кассы. Наконец чай с.с оплачен и плавное течение короткой очереди возобновляется.
ШАРА, ПРИДИ!
Когда поступают в училище, все хотят учиться. Спросите любого, и он совершенно искренне ответит, что изучение аэродинамики, навигации и эксплуатации воздушных судов входит в круг его самых близких интересов и является самым жгучим его желанием. Начиная жить в училищной общаге или казарме, человек обнаруживает, что помимо авиационных наук, существует масса белиберды, которую стремятся прочитать ему исключительно ради оплачиваемых учебных часов и тем самым отвлечь его от учебы.
Еще оказывается, интересы военных совсем не совпадают с интересами курсанта.
Оказывается, организм требует знакомств с противоположным полом.