Линкольн не предполагал, что сторонники Чейза в рьяном стремлении продвинуть его на высший пост в государстве перейдут в решительное наступление заблаговременно, а точнее, преждевременно. Уже в конце 1863 года густобородый сенатор Сэмюэл Помрой из Канзаса возглавил Комитет по продвижению Чейза в президенты. В январе комитет начал публикацию хвалебных биографических очерков о своём кандидате, а в феврале 1864-го Помрой разослал сотне самых влиятельных республиканцев «строго конфиденциальный» политический циркуляр, «случайно» просочившийся в печать. Среди адресатов были и сторонники Линкольна, которых возмутило открытое нападение на президента со стороны его сотрудника и подчинённого (в том, что за спиной Помроя стоял сам Чейз, никто не сомневался{675}). Циркуляр объявлял, что перевыборы Линкольна «практически невозможны из-за союза противостоящих ему сил и движений»; что в случае его повторного президентства политика компромиссов и уступок, характерная для его администрации, затянет войну на всё его последующее правление — до того момента, когда тяжесть государственного долга станет нестерпимой; что принцип «один человек — один срок» должен строго соблюдаться, дабы не плодить коррупцию; что (самое главное!) среди кандидатов лучшими качествами будущего президента обладает Салмон П. Чейз, чей послужной список демонстрирует «редкие способности государственного человека», «управленца высшего класса», а личные качества гарантируют экономное и «прозрачное» управление общественными делами. Что, наконец, дискуссия о будущем президентстве, поднятая сторонниками Линкольна, «раскрыла популярность и силу мистера Чейза, удивившую даже его сторонников». Вывод циркуляра был однозначен: у Чейза повсюду друзья, так давайте объединимся и приведём его в президенты{676}.
Мудрый Гидеон Уэллс прокомментировал в дневнике этот документ: «Отдача от этого выстрела будет опаснее, чем выпущенный снаряд». Противников Чейза оказалось намного больше, чем сторонников, — это показала немедленно последовавшая атака со стороны консервативного семейства Блэр. Фрэнсис, младший брат генерального почтмейстера, побывавший конгрессменом, потом генералом под Виксбергом и Чаттанугой и снова, по личной просьбе Линкольна, вернувшийся в политику, взорвался в Конгрессе резкой обвинительной речью. Он говорил о политическом фаворитизме в Министерстве финансов, о коррупции, позволяющей наживаться на хлопке, доставляемом из оккупированных районов Юга, о контроле агентов из ведомства Чейза над экономикой плодородной долины Миссисипи до самого Нового Орлеана. «Эти коррупционеры, — восклицал Блэр, — и распространяют „строго конфиденциальный циркуляр“, создают предвыборные „клубы Чейза“! Следовательно, дело нечисто, и надо заняться его расследованием».
В Конгрессе развернулась схватка радикальных сторонников Чейза и консервативных сторонников Блэров, но контрудар был нанесён со всей мощью. Чейз осознал, что подставил себя в качестве виновника раскола сразу в двух ветвях власти, проявил себя нелояльным к тому правительству, в которое входил сам. А самое главное, «циркуляр Помроя» сплотил не столько сторонников Чейза, сколько сторонников Линкольна.
Быстро просчитав ситуацию, Чейз обратился к президенту с покаянным письмом, в котором полностью открещивался от инициатив Помроя и для подкрепления своей приверженности делу Союза даже попросился в отставку: «Если, по Вашему мнению, хоть что-то в моих действиях или в моей позиции нарушает вверенные мне общественные интересы, прошу сказать об этом. Без Вашего полного доверия я не могу управлять Министерством финансов ни одного дня».
Линкольн отставку не принял, показав тем самым полное доверие к Чейзу как к министру финансов (и, добавим в скобках, считая, что в составе правительства Чейз менее опасен и более контролируем, чем вне его). При этом в ответном письме он тонко намекнул, что сильно сомневается в неосведомлённости Чейза о действиях его друзей, поскольку сам благодаря своим друзьям уже давно знал про циркуляр и прочие попытки пододвинуть Чейза к номинации в президенты. Впрочем, он дал понять, что не имеет отношения к инициативам Блэров в той же степени, в какой Чейз к инициативам Помроя: