— Тогда придётся брать сразу два такси, чтобы довезти все десять чемоданов.
— Ладно! В конце концов, мы переезжаем в Нурланн не каждый день, — подытожила мама.
Рейсовый теплоход на север
— Ну вот, мы привезли на станцию Берген дождь, — сказал папа.
На вокзале было шумно. Из репродукторов неслись объявления, звучащие очень непривычно — по-бергенски.
Они взяли два такси, уложили свои чемоданы, и Аврора села у окошка в одной из машин. Тут она заметила, что дома в Бергене как бы парили в воздухе и дожде. Она очень удивилась.
— Это только кажется, потому что сейчас темно, — сказал папа. — Здания в Бергене стоят на возвышенности. Я думаю, что, когда Сократик чуть подрастёт, мы вернёмся сюда и остановимся на несколько дней. Здесь есть на что посмотреть.
Аврора с интересом глядела на их скоростной рейсовый теплоход.
— «Гага», — торжественно прочитал папа его название. — Теперь вы поняли? Наша поездка пошла всерьёз. Там уже готова для нас каюта.
Они поставили чемоданы к горе остальных. Только один из них, с туалетными принадлежностями, взяли с собой. Папа подошёл к человеку в маленькой комнатке за стеклом.
— Меня зовут Эдвард Теге. Нам нужна каюта второго класса на четверых.
— Сейчас посмотрим, — сказал моряк и указал карандашом на список в своей тетради. Потом покачал головой. — Нет, не сходится. — Потом он перелистнул страничку, и лицо его посветлело. — Вы же едете первым классом!
— Нет, не первым, — горячо возразил папа. — Об этом и речи идти не может. Я сам платил за второй класс.
— Вот письмо, — сказал моряк. — Может, оно объяснит вам всё?
Папа раскрыл письмо и прочитал вслух:
— «Дорогой сынок! Я считаю, что в первую длительную поездку на другой конец страны ты должен отправиться со всеми удобствами, поэтому я немного доплатила и вы поедете сразу в двух каютах первого класса. Привет тебе! Мама».
— Нет, ну что с такой мамой поделаешь! — воскликнул папа.
— Лучше всего написать ей и поблагодарить, — сказала стоявшая рядом мама. — А сейчас пойдём и отыщем эти каюты.
Каюты располагались рядом, и в каждой стояло по две кровати.
— Мы с Сократиком будем жить вместе! — воскликнула Аврора. — И снова будем играть в двух взрослых, которые отправились в путешествие.
— Не будем спешить, — сказал папа. — Пожалуйста, занимайте каюту днём, а на ночь мы вас разберём. На море бывает всякое, и самое правильное, чтобы рядом с каждым из вас был взрослый.
— Я думаю, мы с Авророй будем жить здесь, — решила мама. — А в пути будем ходить друг к другу в гости сколько хотим.
— Так это же всё равно что жить дома в одной квартире, — обрадовалась Аврора. — И, посмотри, мама, у нас здесь есть и комод и умывальник, а вот на стене висит спасательный жилет. Можно, я его примерю?
Жилет был восхитительный, оранжевый и, как кажется, совершенно новый, хотя Авроре он был великоват. А когда в него влез Сократ, жилет накрыл его целиком вместе с ногами и выглядел скорее как спасательное пальто. Когда папа стал снимать его с Сократа, тот упёрся, повторяя:
— Он мой, я хочу всё время носить его.
— Жилет принадлежит теплоходу, — уговаривал его папа. — Если бы ты носил его всё время, ты бы обязательно на что-нибудь натолкнулся и мог бы его испортить.
— Я не хочу, чтобы все видели.
— Что видели? — не понял папа.
— Вот это. — И Сократ ещё сильнее прижал к себе жилет.
— Я поняла, в чём дело, — сказала Аврора. — У него пятна на штанишках после приключения с молоком.
— Ну хорошо, — сказал папа. — Мы тебя переоденем. Тебя это устроит, Сократик?
— Ну да, — ответил тот. Сократ, хотя и был ещё маленький, не хотел, чтобы другие видели, как он, пусть не по своей вине, вымазался.
Когда время отправления теплохода приблизилось, Аврора так устала, что почти уже на ногах не стояла, она ведь в отличие от Сократа не спала в поезде. Но она всё равно не хотела ложиться спать, и папа обещал, что не будет её укладывать. Они оба оделись и вышли на верхнюю палубу. Отсюда они увидели ещё больше огней, чем из машины, ведь все они отражались в море, и всегда потом, когда Аврора вспоминала о Бергене, она мысленно представляла перед собой дома в воздухе и отражающиеся в воде огни.
Наконец теплоход прогудел три раза, словно он прощался с городом и, как и подобает, благодарил его за гостеприимство. Но Сократу гудки не понравились. Он натянул на голову мамину кофточку и сказал:
— Не надо гудеть, не надо гудеть.