— Я и это продумал, милая Ро.
Аврора всхлипнула, но вовремя заметила красный шоппер с документами и торчащей из нее трубой. Метнулась к уже знакомому «оружию», выхватила — бумаги с конвертами и картой опали белым ворохом под ноги — замахнулась на смеющегося на кровати типа и… Траектория движения резко изменилась, а Ро обнаружила себя прижатой в подушке. Черный дознаватель навис над ней с ехидным выражением лица и выдернул далекозор из моментально ослабевших пальцев.
— Я же сказал тебе, Ро — я все продумал.
Аврора издала воинственный клич, извиваясь всем телом и пытаясь сбросить обидчика, но тщетно. Фаррел был сильнее, тяжелее, опытнее. В чем угодно.
— Ро, ты — вечная ошибка природы, — победно припечатал пикси.
— Я сказал — брысь! — рявкнул на пиксенка Фаррел.
А по щекам Ро полились слезы.
— Он прав… — пробормотала она и перестала брыкаться, посмотрела в его черные глаза-бездны так близко. — Просто брось меня в море, Фаррел…
А Фаррел вдруг взял, наклонился и… поцеловал ее. Ро даже и не сообразила, что происходит — призрачная почва выскочила из-под ног, мир взорвался и… вдруг вернулось ощущение безмятежного утра. Захотелось, чтоб этот странный человек не выпускал ее, подольше держал в объятиях и это чувство… безопасности не исчезало.
Какая безопасность?!. Должно быть противно!
Но — факт… Ро только и смогла, что часто моргать, когда он отстранился.
— Никакого моря, — ласково заправил Фаррел ей прядь за ухо, слез и сел рядом. — Сирены нашептывают тебе всякие гадости.
— Они все… существовали всегда, — неожиданно для себя созналась Аврора. — До «Аузонии», до Нелло, до тебя, до этого всего ужаса… Правда, невидимыми. Да я живу в кошмаре всю жизнь, Фаррел… И как-то справляюсь… Дело не в этом вашем Белом Шепоте. Будь он проклят!
И она снова расплакалась. Тогда он приподнял ее, прислонил к своему плечу, обнял, и перебирал волосы, и говорил:
— Все будет хорошо, обещаю. Мы справимся, я помогу.
Вот пойми, конечно, чего его светлость дознаватель вдруг так изменился, но сейчас Ро не хотела понимать. Он дарил тепло и пусть… это будет правдой хотя бы на пять минут.
— Это тепло не принадлежит тебе.
— У тебя нет права.
— Тебе за него не расплатиться! Отдавай обратно!
— У тебя, я смотрю, целый пантеон поклонников, — рассмеялся Фаррел и щелкнул одного из пиксят по носу легонько.
Их хозяйка слабо улыбнулась в ответ.
— Это ты еще Агору и Социю не видел.
— Ты что же, правда никогда защиткой не пользовалась?
— Однажды… Но мир тогда стал проноситься мимо. Я так не могу. Мне надо чувствовать, без чувств я — не я. Так что я просто бегу домой и закрываю двери. Но теперь… у меня нет дома и… дверей тоже и… и закрывать нечего.
Она снова всхлипнула. Он не добр, и у нее нет права принимать все это, и все это ничего не значит.
Фаррел вздохнул, покопался в своих подвесках, снял одну и нацепил Авроре на шею.
Вдруг сделалось тихо. Страх испарился из души и сердца. Легко. Ро приподнялась на локте, огляделась: пикси исчезли, будто и память о них… Встала, прошлась по каюте. Выглянула в окно: море, вдалеке пятно какого-то корабля. Ночной бури как не было — видимо, свечки душ все же благоволили к «Искателю». Отерла мокрые щеки почти с удивлением. Повертела простую деревянную подвеску с прозрачным камнем. Ничего особенного, а… Неужели так бывает? Защитка?..
Куда ж ее занесло, если деревянные дощечки с камнями тут приносят спокойствие, какое и транквилизаторы не всегда дают?
— Это… что такое?
Фаррел тяжело выдохнул.
— Охранка от сирен Белого Шепота из ларипетры. Ментальный купол.
А вот с дознавателем что-то творилось неладное. Он зажмурился и начал стремительно белеть. Хм. Ментальный купол, говорите? А он без такой штуки на что способен?
— Зачем… ты помогаешь мне?..
— Ну, здравствуй, Фарр, — прошипело что-то. — Думал, спрячеш-шься?
И Ро увидела призрачную черную змею, извивающуюся прямо в воздухе, не сводящую горящих глазок с лица Фаррела, сделавшегося почти цвета рубашки.
Страшно. Мерзко.
— Упустил Странника, бездарь, — вторила ей следующая.
Змеи подбирались к Фаррелу, вились вокруг шеи, шипели в самые уши. Он сидел смирно и даже не пытался защититься.
— Сроду ничего не можешь сделать как следует. И какую лапшу на сей раз повесишь на уши Исмее?
— Она поймет, — отозвался Фаррел глухо. — Исмея — мой друг.
— Она поймет лишь, что на место имперского дознавателя выбирать надо тех, кто соответствует должности, Фарр. А не тех, кто нравится.