— Ро!
Фаррел снова потряс ее за плечи. Дались они ему! Особенно правое!
— Я… ранена, вообще-то…
Он стащил с плеча ее несчастное рубище и ужаснулся.
— Видящий!.. Да с тебя глаз спускать нельзя! Городская больница Квиллы? Почему мне не доложили? Какое «бежала»?!. И зачем в пещеру полезла?! Я же просил предупреждать!
— Ну да, — фыркнула Аврора слабо. — «Согласовывай со мной каждую поездку». Это ты серьезно?..
— Очень серьезно! А… медведи? Оттуда ведь нельзя убежать.
— Я ведь… наполовину сирена?
Она хотела еще лукаво заглянуть дознавателю в лицо, но глаза закрывались, голова падала ему на плечо…
— Они боятся света и шума… — пробормотала ему уже в рубашку. — Только тс-с! Это буканбургский секрет…
Правда, несмотря на упорно отключающееся сознание, вместо кровати пришлось тащиться в «купальню» — его темная светлость настоял. Всеми правдами и неправдами, довод «или придется это сделать мне» сработал сильнее прочих, а была уж то правда или неправда — Ро судить не бралась. Влил в нее цитрусового и отправил вниз.
В целом он все равно был прав и грязь ничему хорошему не способствует.
Во второй раз в этот день родом из ночных кошмаров — она промерзшая насквозь замарашка. Еще одно ледяное обливание… Как бы копыта после процедуры не откинуть. А впрочем — и пусть. Все, что угодно — уже совершенное ничто после всего, что было. Как обычно, у нее нет выбора, придется стиснуть зубы и перетерпеть.
Ро нервно хохотнула, откручивая вентиль того, что в башне Тильды смело могло называться душем, не удержавшись на ногах, хватаясь за стену, ежась и… хлынувший веселый поток в тысячу струй оказался неожиданно приятно теплым.
С недоверием подняла лицо ему навстречу, жмурясь, жадно глотая проточную воду ртом. Может, она не отравится… А если и отравится… так это разве не меньшая из забот теперь?
Кристалл Ро снимать не стала. Он внушал ложное чувство защищенности. Идиоту понятно, что ложное… Но ничего не получалось поделать. Без него теперь и дышать бы не вышло. Ларипетра завораживала своим свечением, переливами, цветом, волнами... Что странно - в первый момент она взрывалась светом резко и агрессивно, а затем бледнела и приспосабливалась не то к освещению, не то к эмоциональному состоянию хозяина, лишь успокаивающе и призрачно мерцая.
Как это всегда случается, когда уже не нужно сражаться и что-то решать, когда наступает долгожданная передышка — камнем наваливается абсолютная апатия, усталость, липкий страх и желание никогда больше не существовать. И ты думаешь: я еще дышу, серьезно?..
Аврора Бореалис стояла под душем и смотрела в никуда, а вода все лилась, лилась, лилась…
Резкий стук в дверь заставил девушку вздрогнуть и резко выпростать боевую левую руку «звездой» вперед, но правое плечо тоже дернулось, так что в глазах сразу потемнело от боли. Ах! Хотелось выругаться покрепче, но Аврора не умела. Медведей же морских поминать было… страшно. Так и всплыли в памяти их оскаленные морды под обрывом больничного рва. Ее передернуло и объяло животным ужасом.
— Заря моя, ты там живая?
Фарр. Ро сползла по стенке на пол, хватаясь за сердце и не обращая внимания на заливающий лицо теплый водопад.
— Да, — прошептала на столько громко, на сколько получилось.
Подтянула колени к груди, спрятала в них лицо, а ровные струи воды все текли сверху равнодушно, смывая волосы вперед, и никак не могли ни согреть, ни смыть душу прочь. Ничто не имеет значения. Пусть мир катится куда-нибудь. Или сгорит ко всем… медведям.
Разумеется, Фарр не услышал тихого «да», потому как легонько толкнул дверь с предупреждением:
— Я вхожу.
Ро лишь крепче обняла колени, поджимая пятки под себя, зажмурилась. И понадеялась, что задохнется в струях душа, стучащих по макушке.
— Ох, Ро, ну в самом деле!
Она почувствовала его где-то совсем рядом. Неровные шаги, дуновение, тот самый дымный «парфюм», напомнивший их первую встречу.
Первую встречу. Он ведь и бросил ее тогда. Поделом. Пусть и сейчас…
Она ведь всегда сражается одна. И этого не изменить. Махать мечом и рубить уродливых жестоких гоблинов, а сейчас… они все прут, а она и глаз поднять не в силах. Всему есть предел. Он настал сегодня. Пришло время опустить руки и утонуть. Ничего не видно сквозь волосы, накрывшие лицо, да и разжать веки страшно.
Водяная вертушка наверху жалобно скрипнула: лить перестало. Фаррел Вайд закрутил воду. Тут же плечам, спине, сердцу сделалось холодно и поползли мурашки вдоль хребта под ребра. Ро стиснула колени еще сильнее, и правая сторона тела вовсе отказалась слушаться.