И Аврора зачем-то толкнула беднягу Вайда на кровать. Конечно, незажившая нога устоять ему не помогла, он и повалился на смятые подушки и одеяло комком.
— Ро… — пробормотал Фаррел, поворачиваясь со стоном в одеялах. Его чернота отчетливо выделялась на белом.
А когда она открыла свою ларипетру — так и вовсе. И такое лицо страдальческое… До того, как зажмурился.
— Так это из-за него мы — друзья?
Улыбка вылезла сама собой от уха до уха.
— Мы друзья, мой друг, потому… что нареченным непременно положено дружить.
Она покраснела и выбежала в коридор. Ужас! Что она только что сказала? А-а! Похлопала себя по щекам. Ненормальная… У тебя воля, Ро, не железная, и даже не алюминиевая… Элементарно держать слова не умеешь.
А он — хорош… Представить себе — небось добрался еле-еле домой, а тут новость: один из злейших врагов идет к его… нареченной в дом. Как он летел, должно быть, по тайному ходу в библиотеку…
Ро хихикнула. На сломанной ноге. Не смешно, Зоряна… Хоть бы каплю совести…
И, тихо и счастливо взвизгнув — совершенно легкомысленно — она поспешила по ступенькам на предрассветный чай с имперским преступником.
Кастеллет сделал лукавое лицо и театральным жестом извлек из внутреннего кармана своего модного пиджака потрепанный блокнот.
— Ты была права, сирена.
Ро протянула руку, но Чак отдернул блокнот.
— Там все на друидском. Ты читаешь?
— Не очень хорошо. А ты?
— Увы.
И Кастеллет положил блокнот на край стола.
— Седрик умеет. Он посмотрит для нас.
Ро вспыхнула.
— Я не буду говорить с твоим братом! И ты ему этого не покажешь.
— Аврора, ты ведь и так сказала, что ты дознавателю не помощник? Брось, он жуткий зануда, кроме прочего. Кстати, а о чем вы с ним говорили сегодня? Ты ведь ему… про нас не настучала, верно?
У Авроры пересохло в горле. Они что — совсем идиоты, вот так верить ей? Оба. Что Фаррел, что Чак. И каждый верит, что она с ним честна.
Она и честна с каждым, а на душе… гадко.
— Думаешь, — она постаралась изо всех сил, чтобы ее голос не дрожал, — что даже если и настучала, то вот так просто признаюсь тебе? Мне, знаешь ли, к Квилле и медведям не хочется.
— Кстати, — уже из другого кармана Кастеллет достал небольшой… шатлен. Похожий на тот, что сгинул в пещере Сваля. — Тебе от нее привет.
Ро открыла миниатюрную сумочку. В мелких кармашках располагались не менее мелкие колбы, флаконы и пузырьки.
— Там не только мазь, но и ветреное зелье, цитрусовое, сонное, разные травы и настойки. А еще сыворотка правды. Можно будет врагов…
— Я просила только мазь! — рассердилась Ро, хотя подарок был, конечно, великолепен. — Я не собираюсь заводить врагов, неужели ты так и не понял! Чак, я не занимаю сторон в вашей глупой борьбе, у меня есть собственное мнение. И оно не твое, не Фаррела, не императрицы, а мое, понятно?
Она встала.
— И если ты еще раз попытаешься… — она посмотрела на деревянную кружку с пульфитом. Сделала глоток, обожгла горло. — Чак, — посмотрела на мерчевильца серьезно, — зачем тебе нужна революция? Что-то доказывать и мстить? Просто сядь на корабль и плыви… Да, ларипетровые защитки взрываются от встречи с солнечным ветром, но с сиренами можно договориться… И увидеть что там, на краю света. Не чтобы покорить, не чтобы всем назло… А просто чтобы видеть мир, уважать, открывать, любить… Ну, почему ты не можешь? Почему вы не можете?
По щеке ее побежала слеза. Кастеллет подскочил со своего стула.
— Не подходи, — предостерегла Ро, выставляя ладонь. — Люди не могут вершить справедливость такого рода. Знаешь, что сказал Шекспир однажды? Не знаешь, потому что тебе неизвестно, кто такой Шекспир… Обойдитесь с ними в меру вашего достоинства — не по заслугам, но в меру достоинства, причем вашего… Ты знаешь, что твой отец… он ведь жизнь отдал за то, чтобы вот это, — она кивнула на блокнот, — не стало достоянием общественности.
Чак шумно глотнул воздух ртом и сел обратно.
— Откуда… ты знаешь?.. О моем отце?
Аврора пожала плечами.
— Я же сирена… Немного. И немного дитя лесов, почти друид. Он не хотел допустить объединения королевств, чтобы кто-то не сложил паззлы старых легенд. Почему у Мерчевиля и Буканбурга один девиз? Потому что они потомки Сваля и его людей. Он приплыл сюда и поселился в горах Тополя, а его люди — у моря, верно? Он заключил солнечный ветер в компас, а звездную пыль — в далекозор. «Ты можешь прийти, когда захочешь» — вот что это значит… А карту, рецепт зелья морской силы и кто знает, что еще — скрыл. Явление Видящего на маяке на краю света — это ведь Сваль, да? Они пришли из другого мира — я права, Чак? И Сваль откуда-то знал, что не путешествие в другой мир делает человека счастливым. Я тебе могу сказать по собственному опыту, Чак — путешествие в иной мир не решает никаких проблем. Если они у тебя есть, они при тебе и останутся, еще и новые нарастут… Путешествовать можно только с уважением. Открывать, любить, смотреть… Не нарушать, не покорять, не всем назло, не чтобы… Но люди почему-то умеют только последнее. Вот Сваль и сделал все, чтобы закрыть путь, чтобы миры больше не мешались… Но слишком ему было жаль все уничтожать, вот он и высек на камне… А Барристер Эйдан нашел. Но звездной пыли больше нет, ты знаешь ведь? Далекозор сломан. Это я. Я сломала его о голову Фарра, когда мы встретились на «Аузонии». Как же я устала врать и выдумывать…