— Мерчевиль всегда будет на вашей стороне, мадам.
О да, капитан Барм — сама галантность. Интересно, он тоже умеет появляться на безызвестной крыше на рассвете, жечь секретные бумаги и делать предложения, которые нельзя отвергать?
— Ваш архипелаг прекрасен. Но я слышала... Пропал компас королевы Мерче?
На безупречное чело капитана Барма набежало облачко. Видимо, он искренне переживал по данному поводу.
— Сочувствую Мерчевилю... Знаю, что... командор Вайд задался целью его найти, а, как вы знаете, я тоже ратую за мир в империи... Скажите, почему этот компас так важен для Мерчевиля?
Глава 8. О втором артефакте, ледяном дыхании Костримы и скалах Буканбурга
Море Духов, между островами Сольдо и Су, примерно полдень.
Капитан Барм, как истинный мерчевилец/неаполитанец, растаял от интереса к культурному наследию его народа. Впрочем, буканбургский капитан Гэрроу такой же.
Несмотря на кровную вражду, у этих двоих куда больше общего, чем им кажется. И их вполне можно было бы помирить, найти ключик... Хотя, вероятно, начинать лучше с дуче Фальке, что рыбачит вот тут среди вулканических островов, и Блэквингов, предок которых приказал начертать на далекозоре романтичное «ты можешь прийти, когда захочешь».
Занимательная история, в которой белых пятен больше, чем любых других.
— Я видел компас только раз, но зато вот этими самыми глазами, — поклялся торжественно Барм, указывая на них вилкой, что, учитывая качку, было со стороны капитана довольно рискованным жестом. — Когда в день основания республики переизбирали десять членов сената, мой брат попал в новую десятку, а я — на торжество в Золотом доме. Всем гостям довелось посмотреть на это чудо. Предки королевы Мерче передавали его из поколения в поколение, и так он попал в народное наследие, и начертано на нем «tu peux venir quand tu veux», что означает...
Язык как громом пораженной Авроры повернулся сам собой:
— ...«ты можешь прийти, когда захочешь»?!.
Но как?! Та же самая надпись... на артефактах двух враждующих народов?..
У Барма тоже брови полезли на лоб. По иной причине.
— Но вы откуда знаете, госпожа Бореалис?! Ведь никто, кроме некоторых мерчевильцев, не видел компас королевы Мерче! Не вы ли...
И брови капитана мгновенно сомкнулись в одну суровую линию, а добродушность с расслабленностью как ветром сдуло.
— И далекозор Блэквинга у вас...
— Далекозор? — Ро предприняла все усилия, чтобы выглядеть удивленной. — Вы о реликвии Буканбурга?..
Барм кивнул мрачно.
— Разве он не во дворце Чудесного Источника?
И ресничками хлоп-хлоп.
Капитан чуть озадачился. И чайка успела пролететь над их полным явств столом, и едва не капнула белым чирком на капитанскую прекрасную ливрею. Правда, птица промахнулась: жидкая отметина упала на палубу.
— А... разве он не был украден? Так утверждали буканбуржцы...
— Они ведь много чего утверждают, — пожала Ро плечами. — Хотела бы я на него посмотреть, но — увы. Надпись же — так, легенды.
Капитан Барм забарабанил пальцами по крышке стола и задумался. Кастеллет-то говорил ему нечто иное, только вот проверить возможности сейчас не было. Да и Кастеллет не раз говорит загадками, когда вот такие штаны надевает. Ну, а утверждения буканбуржцев для торговцев и вовсе не авторитет.
Тот самый невысокий помощник взбежал по трапу и что-то прошептал капитану Барму на ухо. Ро взяла кубок с прозрачным желтоватым вином и пригубила, с трудом скрывая триумф. Должно быть, весть состоит в том, что далекозора в каюте нет. Съели?..
Довольная улыбка так и рвалась разъехаться от уха до уха. Но нельзя. Нельзя. Аврора Бореалис — сама растяпа и наивность. По легенде. И по жизни, за редкими исключениями.
Капитан Барм, по-прежнему хмуря лоб, обернулся к гостье, увлеченно поглощающей дары моря и земли под ароматное вино.
— А в сумке у вас тоже далекозора нет?
Хех, капитан Барм не оставлял надежды поймать Ро с поличным. И попер напролом. Аврора пожала плечами.
— Не знаю, с чего вы взяли... Кроме письма Кастеллета там вряд ли найдутся ценности. Можете посмотреть.
Невидимая подзорная труба едва не проткнула ей яремную впадину, когда Ро нагнулась за шоппером, спрятанным в ногах.
Она даже порадовалась, что бумаги Странника Кастеллет сжег. Еще и к истории с «Аузонией» обнаружить причастность лишний раз не хотелось.