Ро машинально сделала глоток, и горло обожгло огнем. Задохнулась, закашлялась, по внутренностям быстро побежало тепло. Душа несмело отмерла, прошептав, что, возможно, все не так плохо.
Но Ро душе не больно верила. Душа была неисправимой идеалисткой.
Блэквинг опустил ей на плечи сухой огромный плед в клетку — опять же, такой, как у Барти.
— Его светлость приказал вас задержать до выяснения обстоятельств, — без обиняков сообщил блондин.
А потом вдруг его губы разъехались в довольной улыбке:
— Хотя, кажется, благодаря вам я все же стану его подручным.
— Барти у нас давно мечтает о придворной жизни, — усмехнулся Блэквинг. — А мне просторы морей и вольный ветер ничто не заменит.
Блэквинг. «Ты можешь прийти, когда захочешь». Все смешалось в кашу, скользкую, как слизь сирен, еще и грог добавил градуса в смешанные чувства и мысли.
— Я... не понимаю... Откуда Фаррелу было знать... Почему вы помогаете ему? И отчего вежливы со мной? И...
— Фаррел Вайд — имперский дознаватель, — ответил Блэквинг, поднимая палец, чтобы остановить следующие вопросы. — И не за красивые глаза, милая госпожа Бореалис. Собственно, потому же Буканбург ему и помогает.
Ну, хоть официально. А вот на Гэрроу и Гупо бы их король посмотрел...
— И Мерчевиль бы должен, но торговцы у нас всегда были за особые положения. А вежливы... ну, так его светлость и приказал. Вы же его фаворитка.
Ро поперхнулась. Эта байка поползла слишком далеко.
— Надо было быть слепым, чтобы не заметить этого на «Искателе», — пожал плечами Барти. — Вы спали вместе, рассекали в его рубашке на палубе, да и сейчас на вас одежда его светлости. Почему вы краснеете? Это престижно. Да и его светлость за вас на корпию порвет. Не припомню, чтоб он так себя вел прежде, а я его историю хорошо знаю.
Ро краснела, потому что вспоминала, как он ее целовал, и по телу расползалась истома от мысли, что... Нет, это от грога. А Фаррел смертельно опасен!
— Ты, Барти, только слухами питаешься, — усмехнулся Блэквинг, подсаживаясь к Авроре за стол.
От него пахло влагой, ветром, ромом. И Ро по-прежнему чувствовала к гиганту необъяснимое доверие. Захотелось положить голову на это гигантское плечо и безмятежно заснуть... Чушь какая! Ро, очнись! Не поддавайся грогу и очарованию. Они — враги! Они поймали тебя для Фаррела, как птичку в силки.
— А вы видели далекозор Блэквингов, господин Блэквинг? — повернулась к предводителю пиратов, подпирая голову рукой — казалось, иначе она упадет с плеч.
Хью Блэквинг фыркнул и расхохотался. Ро протрясло на сей раз на скамье.
— Конечно. Я ведь его королеве... императрице Исмее и передал в день подписания договора. Мерчевильцы свой компас зажали. Впрочем, чего от них ждать...
— Болтуны и позеры, — продолжила Аврора со смешком. — Я помню. Кто-то пустил слух, что он потерян. Это... ложный слух!
Блэквинг переглянулся с Барти и кивнул.
— Я слышал, что вас нашли на «Аузонии». Что вы там делали, сударыня? Вы с рудника?
— С рудника?.. — честно не поняла Ро.
— Сначала мы решили, что она — Странник, — встрял Барти, изображая полный профессионализм, — но госпожа Бореалис ничего не знает об Объединенных Королевствах. Так что и на беглую непохожа.
— Или намеренно изображает незнание, — предположил Блэквинг, сверля девушку задумчивым взором.
И таким взором и убить, и помиловать можно.
Ро хлопнула ладонью по столу. Мир продолжал вертеться, но сейчас ее это скорее злило, чем пугало.
— Незнание чего? Водите за нос постоянно! Какие рудники? И что там с «Аузонией»? Это ведь корабль Буканбурга? Как он попал к Страннику? Почему на нем были только гребцы?
Барти расслабленно стукнул по столешнице в ответ. Кажется, и его грог с усталостью на пару валили.
— На рудниках ставят клеймо, а у вас нет — его светлость сказал, что проверил. Да и по реестрам... Она безопасна, дядя...
Барти зевнул, а Блэквинг махнул на блондина рукой и повернулся к Авроре. А она лихорадочно думала, где могут ставить клеймо, и как его светлость его отсутствие проверил.
— Королевский советник принес нам приказ с печатью Вестланда об изъятии «Аузонии» на нужды империи. Мы должны были оставить судно пустым на пятой заставе у мыса Несломленной Веры и освободить пост.
— Можете представить себе такое унижение?
Несломленная Вера. Где-то она это слышала.
— Брось, Барти. Дело не в унижении. Моим людям еще учиться и учиться. Гордость, скажите, на милость, у них играет... Приказ есть приказ. Другое дело, что на поверку он оказался липовым. Но все было оформлено чин по чину — советник Йорген знал свое дело. А вот унижение случилось для Гэрроу, когда примчался взбешенный Фаррел и оккупировал его «Искателя», единственно готового к отплытию, вовсе без приказа, причем не впервые. Если бы не вы с Седриком, то дознавателя бы там так и закололи, еще в море Духов.