Теперь не убежать, как ни шустри,
И в этом – явный минус рока…
Я зарился на градус "Тридцать Три",
Да скис до срока…
6-10.12.98
Здравствуйте Вам, говорящие головы!
Здравствуйте Вам, лицедеи ушастые!
Что нам покажете – сытого, голого,
Явно из жизни тех стран, где вы шастали?
Здравствуйте Вам, за Державу не пившие,
Не обагренные славою бранною,
Сажень в плечах навсегда заменившие
Диагональю косою экранною!
Здравствуйте Вам, с табаком завезенные,
Да разведенные пьяными уймами!
Если кому-то – надгробье казенное,
Верно, другому – динарии с дюймами.
Что же вы точите бешеный норов, ну
Что же вы ищете смысл поколебленный
В том, что приходится слишком уж поровну
Дюймов экранных и грошей серебряных?..
25-27.12.98
Спаситель не воскрес,
Когда пришел Иуда.
Всегда вот воскресал,
А ныне – не воскрес.
А Бог глядит на нас,
Уже не веря в чудо,
Что следует признать
Страшнейшим из чудес…
2.04.99
Там, где море сливается с небом,
Там, где солнце уснуло в волне,
Оказаться однажды и мне бы,
Хоть в прекрасном, несбыточном сне,
И услышать вдали от причала,
Забывая друзей голоса,
Как валы набегают устало,
И поют, и поют паруса.
И только солнце от рассвета до заката,
И только волны пляшут, брызгами соря…
Увижу ли, увижу ли когда-то
Далекие, далекие моря?..
Но в объятьях печали минутной,
Сожаленьем покой теребя,
Как забыть мне наш домик уютный,
И сирень под окном, и тебя?
Там, где небо сливается с морем,
Там, где солнце плывет за кормой,
Без тебя мне безрадостны зори,
И неистово тянет домой…
И только солнце от рассвета до заката,
И только ветер надувает паруса…
Увижу ли, увижу ли когда-то
Далекие, любимые глаза?..
04.99
Поманите меня, поманите
В те края, где кромешен рассвет,
Золотые тончайшие нити
Протяните туда, где нас нет,
Где, понуры, покорны, печальны,
Под капель каучуковых слез
Не по-нашему шепчутся пальмы,
Ритуально роняя кокос.
Поманите, и чартерным в среду
Без сомнения и без стыда
Я уеду, уеду, уеду,
Полагая, что не навсегда;
Схороню в одиночестве мир мой
На некрополе сотен кровей,
Осчастливлю безликую фирму
Бестолковой работой своей;
Пожелаю тепла и уюта,
Словно барменом ставший лакей,
И женюсь на девице из Юты,
Говорящей свободно "O'Key…";
Стану розовым, крупным, рогатым,
Заучившим свое "ни гу-гу",
И, конечно же, стану богатым,
А счастливым, увы, не смогу;
Стану нервным, сопьюсь тихой сапой
Вдалеке от березовых вьюг…
Оттого я не еду на запад,
Оттого я не еду на юг…
Поманите меня, поманите,
И, услышав нелепый ответ,
Помяните меня, помяните,
Мол, рехнулся бедняга-поэт.
В этот мир мы явились за разным
И сполна получили свое…
Вы не бойтесь, оно не заразно –
Это тихое счастье мое!..
04.99
Итак, привет тебе, My Darling!
Прошел уж год с тех пор, как я
Уехал прочь от тех развалин,
Где протекала жизнь моя.
Ну что сказать тебе сумею
На этом бланке в сорок строк?
Я-таки раньше был евреем,
А ныне – русский, видит Бог!
Теперь живу я на Бродвее,
Но тянет более в "L.A.":
В бродвейских пабах много геев,
А я пока еще не гей.
С утра я делаю свой featness,
Затем имею скромный lunch.
Налажен быт, надежен business,
Под сенью загородных дач
Ютятся кактусы и канны;
Садовник – просто молодец,
А сердце просит, как ни странно,
Большой соленый огурец…
Но я отвлекся… В мире этом,
Куда я рвался из Руси,
На все права одно лишь вето:
Ты беден? Бог тебя спаси!
Да ничего. Пока спасаем
Я странным ангелом своим,
Что вел меня в Ерушалаим,
И я попал в Ерусалим.
Там всюду солнце, вечно лето,
И есть условий для житья,
Но изобилие при этом
Таких мазуриков, как я.
И я сбежал от них скорее,
Призвав уменье и талант,
И вместо старого еврея
Стал новый русский эммигрант,
Что весел редко, смотрит браво,
Упорно учит новый гимн
И чтит свое святое право –
Топтать других и быть другим,
Сгибаться пред стоящим выше,
Того, кто ниже, оскорблять,
А сердцу хочется услышать,
Что президент – такая… Жаль,
Мой бланк, похоже, исписался
И вышел вял и бестолков.
Увы, дитя, я потерялся
Среди пяти материков.
Ну вот и все… Привет всем нашим.
Прости нелепое родство.
Good-bye, дитя, учи свой Russian.
Я напишу на Рождество…
9.8.1999
Слабеет твердь. Река меняет русло.
Безумие растет, что каланча.
И полчища не новых и не русских
По Родине ползут, как саранча.
Куда мне, простаку, до их гешефта:
Я в нем такой профан, какой и был.
Любой мерзавец – шеф, и что ни шеф, то –
Активно практикующий дебил.
С земли они как прежде недоступны:
У каждого – кормушка и загон.
Любой мазурик – шеф, и каждый туп, но –
Не более, чем требует закон.
Они пришли навеки поселиться,
Купив себе навеки же уют,
И морды, непохожие на лица,
Размеренно жуют, жуют, жуют,
Топорщатся, деля остатки куша,
Похрипывают, струнами бренча,
Но саранче потребно что-то кушать,
А корм не производит саранча.