Твои глаза горят огнем.
Мои слова – мороз по коже.
Но я старею день за днем,
А ты становишься моложе.
И полагать, увы, не мне,
Что будет в мире этом звездном –
Сгоришь ли ты в своем огне,
Иль я в снегах своих замерзну,
Иль до скончания пути,
По непроторенному кругу
Нам так с тобою и идти –
Навстречу смерти и друг другу…
до 19.07.02
Как нищенка украдкой острым локтем бьет поддых
Младенца своего, мол, что замолк, а ну – ори,
Нас время понемногу проверяет, молодых,
Кто мы в его оркестре – трубачи ли, ложкари?
И там и тут слышны и денег звон, и пули свист,
Десанта «шмяк», Иуды «чмок», танцора «ча-ча-ча»,
И возгласы «Распни!», и крики «Пли!», и вопли «Бис!»,
И лепет президента, и молчание врача,
Гусиных перьев скрип, и сладкий шорох кинолент,
И колокол на вече, и вечерний грома грай…
Какой тебе по нраву музыкальный инструмент?
Подумай, человече, и, подумав, – выбирай.
И тянется концерт, и голосит усталый хор
Все ноты напролет – от нижней «ля» до верхней «до»,
И бьет крылами воздух гениальный дирижер,
Но слышит, как обычно, все не то, не то, не то…
Но зритель в переходе безыскусен и не зол,
Немного суетлив, но может слушать все подряд.
И падают монеты в перевернутый чехол,
В котором были то ли скрипка, то ли автомат…
до 31.07.02
Не кормлены дети, но весел наш тон,
И новый правитель нам скажет, что он
Укажет нам путь на кромешный рассвет,
Которому равного попросту нет…
А я вот, представьте, не верю…
Да сгинет начальник! Да здравствует босс!
Привет, Санта-Клаус! Прощай, Дед Мороз!
Ну что вы сидите? Откройте же рот:
Добряк Дядя Сэм нас накормит вот-вот.
Но я в это как-то не верю…
И мы будем так же таращить зрачки
На то, как солдаты стреляют бычки,
И скажем по случаю наверняка,
Что наша броня точно так же крепка.
А я и подавно – не верю…
И нет мне спасенья ни над и ни под:
В раю – идиоты, в аду – всякий сброд.
И что мне дубовая райская дверь?
Хоть сам Патриарх пусть прикажет мне – «Верь!»
А я по приказу – не верю…
Не надо гадать в удивлении – из
Чего же рождается мой пессимизм.
Быть может, потом, по прошествии лет,
Вы скажете грустно – «А прав был поэт»…
Но я даже в это не верю…
до 5.08.02
Святой Апостол Петр,
Прикрой плотнее двери:
Мы слишком далеки
От этих рубежей…
И если даже Бог –
И тот в себя не верит,
То что уж говорить
О нашей-то душе?
Святой Апостол Петр,
Не стой там вертухаем:
Кто хочет – пусть бежит,
Тебе их не поймать…
Нам слишком не дано
Понять твое «Лехаим»,
Как, впрочем, и тебе –
Осилить «Нашу мать».
Святой Апостол Петр,
Все в этой жизни просто,
Хоть Рай – и не ОВИР,
И ты – не Бог чуть-чуть.
Ты все-таки – святой,
Ты все-таки – апостол…
Иди к себе домой,
Попробуй отдохнуть!
Когда весь твой запас
Успешно будет выпит,
И скуку одолеть
Окажется трудней,
Купи горящий тур
В какой-нибудь Египет –
Пусть не на сорок лет,
Так хоть на сорок дней.
И очень может быть –
У синей зыби стоя
Иль слушая ветра
В бессолнечной ночи,
Ты остро ощутишь,
Что Рай того не стоит,
Подальше заплывешь
И выбросишь ключи.
И бросится народ
И неводы, и тралы
Топить в соленой мгле
И прыгать мордой в ил,
И, может быть, найдет
Ажурные кораллы –
Прекрасные, как Рай,
Что ты похоронил.
И, глядя на возню
Толпы, до Рая падкой,
Румяный, как моряк,
Солидный, как осетр,
Над этой суетой,
Над этой лихорадкой
Ты посмеешься всласть,
Святой Апостол Петр!..
до 12.08.02
Ути, какие мы все бородатые!
На перепутьях села или города
Шкиперским кругом ли, клином, лопатою –
Бороды,
Бороды,
Бороды,
Бороды…
Ути, мы кормим Европу пшеницею!
Мамка-Европа не хочет, но кушает.
Ути, а вот мы знакомимся с Ниццею
И восхищаемся «Мертвыми душами».
Ути, а кто это чиркает шашечкой
Вдоль по булыге Москвы или Питера?
То казачок марширует, милашечка,
Прямо из оперы в лавку кондитера.
Ути, а кто это в черных картузиках
Едет по Волге? Купчишки, наверное.
Тонкие ручки на толстеньких пузиках…
От меценатства, должно, непомерного.
Ути, какие дворяне дворянские!
Ути, какие поместья поместные!
И не слышны кандалы арестантские –
Тесные,
Тесные,
Тесные,
Тесные…
Ути, какие мы хитро-раскосые –
Ленские, волжские, обские, невские!
В каждой деревне живут Ломоносовы,
В каждой конторе сидят Лобачевские.
Ути, какие мы все же великие!
Ну а в культурном ашпекте – особенно!
Вот нам Саврасов грачей начирикает,
А запоют и Шаляпин, и Собинов…
Ах, ностальгия! Ах, женщина в розовом!
Что же ты видишь очами незрячими?
Все ли подпаска на ситце березовом?
Все ли младенца с крылами гагачьими?
Все ли – гримасу кромешного счастия,
Белые зубы да черные бороды,
Словно и нет на Руси самовластия
Голода,
Голода,
Голода,
Голода,
Словно не голые, нищие, босые
Люди страны, подпоясанной плеткою…
А Ломоносовы… Что – Ломоносовы?..
Так и торгуют на рынке селедкою.
А Лобачевские водкой спасаются
И озадаченно чешут по темени,
Время от времени кто-то стреляется,
Где-то война идет время от времени…
Пыткой нелепой и невыносимою
Душу корежит и пахнет все более
То ли Ходынкою, то ли Цусимою,
То ли расстрелами, то ли неволею.