— Наша бригада ведет плавку. Сережа чувствует сталь интуитивно. У него большие способности. Он… знаете… Ксения Борисовна даже его выделяла. Он, как бы вам сказать…
Геля догадалась — Катя любит Сережу. Катя покраснела.
— Миша с Юрой… — Катя хотела переменить тему, — …видите, чуть правее? Помощники бригадира. Миша у нас художник-декоратор, делает эскизы и рисует из любой эпохи. Ксения Борисовна подарила ему книгу «Триста веков искусства».
Геля наблюдала за Сережей. Жерло печи было уже закрыто. Сережа отчетливо просматривался сквозь оконное стекло. Взял шланг с длинным наконечником, похожим на копье. Положил копье на правое плечо. Расставил ноги, уперся ими, махнул рукой, дал команду Мише и Юре. Помощники открыли печь, откуда ударило огнем. Сережа рывком вставил копье внутрь, окунул в кипящую сталь. Из печи веером хлынули брызги, охватили Сережу со всех сторон, и он пропал среди их бушующего пламени. Геля едва не вскрикнула от испуга.
— Возьмите очки. — Катя Мартынова предложила синие очки, которые лежали у нее на пульте.
— У меня есть.
Геля достала их из кармана халата, приложила к глазам. Теперь, среди бушующих искр, Геля снова увидела Сережу с копьем на плече, в фетровой шляпе, сдвинутой на лоб, и с опущенными очками. Он продолжал крепко упираться ногами и удерживать копье на плече. Завидная простота и естественность. В жерле печи всплескивалась сталь. Геля это тоже видела. Наподобие маленьких грибов. Они вырастали на поверхности огненной поляны и расплескивались, исчезали.
— Кип, — сказала Катя.
— Кип?
— Сталь кипит.
— Страшно.
— Страшно, если отгорит шланг и давлением кислорода его начнет мотать. Бешеный факел. Шланг не поймаешь.
— Зачем дуют кислород?
— Убыстряют плавку.
Оператор ручной камерой в самозабвении снимал, как Сережа вдувает кислород. Лез вплотную. Его вежливо отгоняли Сережины помощники.
Проехал кран, отчаянно сигналя, и привез подвешенный за цепь длинный красный огарок.
— На пятой печи меняют электроды.
Сережа перестал вдувать кислород, подбил пальцем шляпу кверху, поднял очки. Печь закрыли.
— Возьмут металл на анализ. Будет много углерода, опять дунут кислород, мало — добавят графита. Сережа умеет отгадывать, чтобы получилась норма.
— У него чутье на металл.
— Да. Я уже говорила?
— Только что.
— Ну конечно, только что… — Катя опять покраснела. Потом спросила: — А платья вы какие носите по длине?
— Разные.
— Мне миди не идут. Что поделаешь, рост у меня — сами видите. А в мини я вульгарная.
— Кто вам сказал?
— Сережа.
— Платье должно быть специально сшито, не просто подрезано. И надо научиться его носить.
— Как его носить?
— Как Сережа свою фетровую шляпу.
— Шляпу? А как он ее носит?
— По-моему, шутливо и для собственного удовольствия.
Кто-то застучал в филенку под окном. Катя наклонилась, повернула запорчик и открыла форточку. В проеме филенки появился Сережа. Лицо — в свежих каплях: Сережа только что ополоснулся водой.
Катя подошла к щиту, что-то с него сняла и протянула Сереже. Сережа поблагодарил улыбкой.
— Я вас узнал, — теперь улыбка была обращена к Геле. — Привыкаете?
— Стараюсь. — Геля улыбнулась. Сережина шляпа была густо покрыта остывшими искрами, которые превратились в серый пушок.
— Он взял марку, — сказала Катя, когда Сережа исчез.
— Марку?
— Ключ от напряжения. Печь отключена.
Геля заметила, как Сережа повесил ключ в цехе. Легко так взмахнул рукой.
— У меня на щите теперь нет марки, и никто, даже случайно, не включит печь. Она заблокирована.
— Катя, откуда Сережа меня знает?
— Вы же из «Реалиста»!
Геля была удивлена, что ее здесь знают. Было приятно, что знают именно ее — актрису театра «Реалист», а не дочь писателя Йорданова.
— Видели в «Короле Лире». Вы нам понравились.
— Что вы, Катя. Я средняя актриса.
— Мы часто бываем в вашем театре. Вы нам нравитесь.
— Кто это мы?
— Юра, Миша, я, ну и, конечно, Сережа. А где труднее играть — в кино или в театре?
— Я театральная актриса. На сцене все последовательно. Втягиваешься в роль. Зрителя чувствуешь, его присутствие. Партнер помогает, когда что-нибудь не ладится, не идет роль. У меня опытный партнер.
Катя кивнула.
— В кино все по кусочкам. Должна влюбиться в сталевара, а он еще и не появился на съемочной площадке. Похоже, сегодня меня тоже не снимут. Оператор печью увлекся. Завтра буду влюбляться, а может, и послезавтра.