Димка, как на зло увязался их провожать, а потом, упросил, проводить его. Наконец, он ушёл, а они присели на первый попавшийся парапет и целовались, целовались… этому не было конца, и голова кружилась в вальсе счастья. Наконец, с трудом оторвавшись друг от друга, и чуть ли не бегом поспешили домой. Миша держал девушку за руку своей жёсткой большой ладонью.
- Где ты работал? У тебя ладонь – сплошной мозоль! – Удивлялась Аня.
Он не ответил. Помолчав, вдруг сказал:
- Вот на этом месте я тебя первый раз взял за руку.
Аня оглянулась вокруг. Действительно, вчера они так же вдвоём шли ночью с моря. Она ещё спросила Мишу:
- Устал?
- Да, нет. – Возразил он. Потом в шутку потрепал волосы на его голове, сказал почему – то:
- У каждого свои тараканы.
Они смеялись и дурачились. Это было его первым прикосновением к ней. И он отважился - таки взять её за руку! Она замерла, напрягшись стрункой. Всё её существо в тот миг переместилось на кончики пальцев. Так они и шли, молча взявшись за руки, чутко прислушиваясь к подрагиванию пальцев в ладонях друг друга. Миша взял её за руку, и тут же отношения их приобрели иной статус. Игра в «просто друзей» была проиграна.
Стояла глубокая ночь, во дворе давно все спали. Лишь подростки на заднем дворе резались в покер под яркой лампочкой. Влюблённые прошли незамеченными в сад на пеньки. Присели, обнявшись. Но разве могли они просто сидеть друг с другом!
- Пойдём! – Миша взял девушку за руку и потянул к себе в палатку. Огни долго целовались. Немыслимо долго! У Миши был пирсинг на языке – металлическая круглая бусина. Потому, должно быть, его поцелуи имели металлический вкус, и ощущались виртуозным экспромтом. Для Ани это было настолько ново и непривычно, что поначалу, даже трудно было определить, приятны ей его поцелуи или нет. Миша же явно получал наслаждение, урча грудным басом, как медвежонок. Он был трогателен в своей робости. Ане было хорошо с ним. Приятно, как он не берёт, а лишь бережно касается. Это не значило, что он не мог иначе, это просто зримо иллюстрировало его отношение к ней. Он будто спрашивал своими прикосновениями: «И что это за неведомое существо? И как с ней обращаться, чтобы не обидеть? Не стереть пыльцу с крылышек?» Странно, несмотря на высокий рост парня, Аня ощущала его, как маленького ребёнка, которого хочется обнять и защитить. Позже, она думала над этим: «Если мужчина ищет в женщине мать, получается в любви он ищет защиту от бесприютного мира? А что же женщина ищет в союзе с мужчиной? Себя. Интересны те, кто нас видят. Чей взгляд нам нравится. С чьей подачи мы себе приятны. Интересны те, чей взгляд, видит в нас самое лучшее и удивительное!» Может, поэтому творческие люди влюбчивые? Им, просто, хватает воображения наделить обычных людей необычными качествами? А может, они в избытке и есть в каждом человеке? И только эгоизм наш даёт видеть необычность только в себе самих?
Аня влюбилась в себя саму с Мишкиной подачи, в себя такую, какой он её видел своим восхищённым взглядом: добрую, заботливую, талантливую и всеми любимую. Получается, и Миша влюбился в себя самого, считаного с зрачков её глаз. В себя, увиденного ею. Он увидел себя в её глазах такого, как в детстве и влюбился в этот образ. Сколько карт в колоде образов тасуют взгляды людей на нас смотрящих? Какими мы только не предстаём перед ними! И как трудно увидеть себя в чужих глазах любимыми! Такими, какие мы на самом деле есть. Тем более, что никто точно не знает, а некоторые не знают совершенно, какие же они есть на самом деле? Но будьте спокойны, если он увидит это в ваших глазах, он вспомнит, и не пропустит вас мимо себя! Это так просто! Проявить интерес к человеку, увидеть ребёнка во взрослом парне, чтобы он вспомнил себя любимого. Ведь всех нас любили в детстве. Миша увидел эту любовь в глазах Ани, потому и искал повсюду только её взгляд.
- Почему я? – Спросил он. Это были его первые слова, прервавшие тишину ночи.
- Ты – живой! Я сама живая рядом с тобой! Ты не такой, как все. Я даже думала вначале, что ты не человек.
- Я – особенный! – Сказал счастливый Миша.
- А я знаю! – Рассмеялась Аня.
- Я боюсь, ты разочаруешься во мне. – Произнёс он нерешительно.
- Не говори так, этого не будет, - успокоила она.
- Мне в тебе всё нравится, - говорил он, лёжа на спине, лицом к шелестящим между веток звёздам, - только не люблю, когда девушки красятся.
Аня рассматривала лицо парня. Полог палатки был откинут, и их лица были снаружи, среди стрёкота цикад, шороха падающего на землю фундука, и качающихся резных теней от пальмовых листьев.
- Ты меня не накрашенную видел?
- Нет, - ответил он, и Аня который раз заслушалась мелодией его голоса. Бархатный тембр переходил в грудной бас.