Благополучное окончание нашего путешествия, доказывает, что не следует доверять суждениям людей, видевших «кровожадных дикарей» только по ТВ или, в лучшем случае, ездивших по африканской столице в комфортабельном автобусе. Надеюсь, что и вся моя книга послужит опровержением этим досужим домыслам.
Наше появление, сразу вшестером, 4-го августа 2000-го года в стенах госпиталя внесло сумятицу в ряды «пессимистов» и вздох облегчения «слава Богу, остальные живы!» в ряды «оптимистов».
Юра был навещен нами в палате, обрадован и сфотографирован. Я поговорил с лечащим врачом. К сожалению, он принадлежал к «пессимистам» и не сказал о дальнейшей судьбе Юры ничего утешительного.
— … Доктор, он сможет хотя бы самостоятельно долететь до дома?
— Кто знает, кто знает. От амебы мы, конечно, его вылечим здесь. У нас в России ее вообще распознавать и лечить не умеют, потому что ее там просто не бывает. А вот малярия… у него довольно опасная форма…
— Что это значит? Расскажите, доктор!
— Эти возбудители, малярийные плазмоциды, могут довольно долго скрываться в различных органах и не идентифицироваться анализами крови. А через некоторое время, через неделю, месяц или даже годы, может начаться рецидивный приступ. И если рядом не будет специалистов по малярии, все может закончиться очень плачевно.
— Но ведь России тоже есть такие специалисты?
— Есть. Но, только в институте тропической медицины. Если он будет без сознания, то скорая помощь, например, будет лечить его «как от простуды»…
— Понятно, доктор. Когда он сможет улететь?
— Первым же самолетом!
Вечером я вернулся в посольство за рюкзаком. Кротов и остальные уже забрали вещички и уехали на поиски вписки. Охранник просит меня подождать и соединяет по телефону с консулом:
— Добрый вечер. С кем я говорю?
— Это консул Российской Федерации в Эфиопии. Владимир Вячеславович. А я с кем говорю?
— Лапшин Григорий, вольный путешественник, Дубна московской области.
— Ты — организатор всей этой авантюры?
— Нет. Но организатор не несет ответственность за участников. У нас каждый еще в Москве подписал бумагу, что за свои действия, здоровье и жизнь отвечает только он сам.
— А кто будет заниматься эвакуацией больных?
— Они сами и их родственники. У всех есть кредитные карточки и электронная почта для связи с Родиной.
— Ладно. С больными будем разбираться потом. А всех здоровых я приглашаю завтра в консульство на беседу. Еще я приглашу посольского врача, он сделает вам бесплатные прививки от гепатита.
— Хорошо. Мы приедем. Но с утра нам нужно в посольство Танзании.
— Жду вас к 16-ти часам. Устраивает?
— До завтра. До свидания, рад был познакомиться…
— Постой-ка, а куда ты сейчас направляешься?
— Искать ночлег.
— Где искать?
— Ну, не знаю… обычно, в Эфиопии, мы ночевали в палатках. В домах у местных жителей слишком много паразитов. А в других странах, с удовольствием оставались на ночь в гостях…
— Но в Аддис-Абебе очень опасно! После девяти вечера люди боятся даже из домов выходить — кругом так много грабителей и бандитов. Даже днем частенько нападают…
— Ну, у меня грабить нечего. Единственное, я боюсь, что если я поставлю палатку где-нибудь в городе, то у меня будут неприятности с полицией…
— Непременно. В этом городе еще никто из иностранцев не решался ночевать на улице в палатке. Почему вы не пользуетесь гостиницами?
— У нас нет денег на гостиницы, да и на свежем воздухе в Африке лучше высыпаешься.
Может вы разрешите все-таки поставить палатку на территории посольства? Завтра я найду другой ночлег.
— Нет. Даже если бы я и хотел разрешить, все равно не могу нарушить приказ посла. И потом, посольство, это — режимное учреждение…
— Все ясно. Спокойной ночи.
Вышел на ночную улицу (где люди «боятся из домов выходить») и остановил первую же машину «не такси». За рулем сидела деловая, одетая по европейски, черная женщина. Она согласилась подвезти до центра города и высадила у ворот местного университета. Ночевка в студенческом общежитии — практически безотказный способ во всех странах мира. Первый же студент, у которого я спросил местонахождение общаги, вызвался устроить меня на ночлег в своей комнате. Студенческая жизнь почти не отличается по странам и континентам. Все точно так же, как и в российской общаге, — обшарпанные стены, удобства в конце коридора, разбитые двери, прокуренные комнаты с электроплиткой в центре пола и китайским магнитофоном на подоконнике. Только кровати в здешних комнатах были двухъярусные. Мыться под душем пришлось холодной водой. Когда засыпал, в комнате все еще продолжалась молодежная тусовка.