— Хорошо. Выходи.
Мне выдали из багажника рюкзак и жадная семейка уехала в Ливингстон без меня.
В воскресенье закрыты все супермаркеты. Иду пешком через город, увидел кафе с большой вывеской «NATASHA». Неужели здесь русские люди? Поспешил зайти. Под громкую музыку черные парни играют в бильярд. Кричу на ухо официантке: «Где Наташа?» Не понимает.
«Наташа — русское имя!» Подумала и кричит мне в ответ «Да, Наташа — красивое имя». Вскоре выяснилось, что никаких русских здесь нет и не было, просто им название такое понравилось.
Стоя у кафе, размышляю о замбийском таксизме и словообразовании.
Неожиданно останавливается «Тойота», уже полная платных пассажиров. Я был начеку и сразу предупредил об отсутствии оплаты. «Да какие деньги! Ты что? Залезай в кузов, двигай остальных, до Monze (62 км.) бесплатно довезу!»
«Вот так автостоп! — Продолжил рассуждать, сидя в кузове быстро мчащейся машины — Богатые водители просят денег, а таксисты везут бесплатно!»
На выезде из Мозе около десяти машин вообще не остановилось, наконец застопился-таки длинный ЮАРовский грузовик, он меня уже дважды обгонял сегодня. Подбегаю к высокой кабине:
— Добрый день! Вы едете в ЮАР?
— Да. А ты?
— Я путешественник из России. Путешествую как раз от Москвы до Кейптауна, автостопом.
— Великолепно!
— Подвезите меня по трассе, я сейчас в Ливингстон еду, это как раз по пути!
— А сколько ты мне заплатишь?
— ?! …!!!! …. Это что, разве этот грузовик такси?!
— Нет, но ты мне должен заплатить…
— Да пошел ты! А еще водитель грузовика! — В сердцах я захлопнул дверцу кабины так сильно, что чуть не прищемил нос водителю.
Подумать только: «Белый водитель, дальнобойщик, из самой богатой страны Африки… и просит деньги с автостопщика за 300 км подвоза прямо по трассе. Да у нас в России его другие водители бы позором заклеймили!»
Только через час подсел в дребезжащую «Тойоту», на этот раз — в закрытый кузов. За рулем сидел грек, а рядом с ним черная девушка. Дорога в Choma оказалась разбитая, а один участок в 30 км, вообще грунтовкой.
Впрочем, к тому времени, когда Вы читаете эти строки, его, наверное, уже заасфальтировали.
В 17–30 заехали в Чома, в гости к девушке. Угостили чаем с бутербродами.
Грек предложил мне заехать в гостиницу, где он жил уже месяц, работая по заказу какой-то электрокомпании.
«CHOMA-HOTEL» был самым современным зданием в поселке. Парадный вход светился неоновой иллюминацией, позади отеля, на просторном дворе — стоянка для автомобилей постояльцев. Греческий электрик поговорил с менеджером и мне разрешили бесплатно поставить палатку, на одну ночь, на газоне позади отеля. Но сначала я поднялся в номер к греку, чтобы воспользоваться ванной.
— Вот здесь горячий душ, вот полотенце. Пока помойся, а я пойду позову своего друга из соседнего номера.
— Зачем?
— Он работал некоторое время с русскими и ему будет очень приятно поговорить с тобой.
— Он знает русский язык?
— Чуть-чуть. Он тоже из Греции, не из России.
Через полчаса в комнату влетает радостный друг. Обращаюсь к нему по-английски:
— Добрый вечер. Наш друг сказал мне, что ты немного знаешь русский язык?
— О да! ########$$$$@@@@@&&&&&! Правильно? — Человек гордо выложил весь свой запас «великорусских» слов.
— Ну… не то чтобы совсем не правильно. Но …это единственные слова, которые ты узнал общаясь с русскими?
— Да. Больше ничего не запомнил. Но разве этого недостаточно?
— Ну, как тебе сказать. Для того чтобы работать с русскими электриками, может быть и достаточно. Но лучше не употребляй их в официальной обстановке, а то выйдет конфуз.
Забираясь вечером в палатку, вспоминал строчки из песни Высоцкого: «Проникновение наше по планете, особенно заметно вдалеке. В общественном французском туалете есть надписи на русском языке.» Ведь простодушный грек не виноват в том, что не выучил ни одного печатного слова — просто мои земляки, с которыми он работал, слишком мало этих печатных слов употребляли.
Тогда я еще не знал, что через пару дней я получу подтверждение этой теории.
Накануне лег спать в восемь, зато сегодня проснулся в шесть. Умылся из садового крана и покинул отель, так никого и не разбудив.
Но надежды на поток машин, характерный для раннего утра у нас, не оправдались. Первая машина на Ливингстон поехала только через два часа. Белый бизнесмен не проявил деньгопросящих свойств и с удовольствием подвез до центра города.