Ближайшие такой лори-такси будет загружаться сегодня от здания таможни.
Пока же, заполняя время, ходим поочередно на Нил, собираем финики, пьем чаи, общаемся с местными жителями.
Только в Абу-Хамеде я увидел настоящую мощь Великого Нила, не сдерживаемую никакими ГЭС и плотинами. Ширина реки была несколько километров. Коричневый поток стремительно проносил мимо обломки деревьев, целые плавучие острова мусора. Даже у берега течение было настолько стремительно, что я сравнил бы его с Баксаном в Приэльбрусье. Только вода была мутно-коричневого цвета, у кромки берега осаждались метровые слои принесенной плодородной грязи.
Вот к берегу подъехал ослик с тяжелыми мешками. Мешки перегрузили в дюралевую лодку, взревел японский мотор YAMAHA, лодку оттолкнули с грязи и она … еле-еле двинулась против течения, я легко мог обогнать шагом работающий на полную мощность двигатель. Вот это течение!
— Можно ли здесь купаться? — Спрашиваю мальчика, погонщика ослов.
— Нет-нет. Очень опасно! — Замахал руками абориген.
— Почему? Течение?! — Показываю жестами плавание.
— Крокодил! Вон на том острове… в этом году уже двоих людей утащил. Очень опасно!
Интересно, какой же мощности должен быть плавательный аппарат у крокодила, чтобы доплыть до того острова при таком течении?! Вот бы его сфотографировать!
И все же, как-то они купаются в такую жару?! Ага, вот один человек скинул рубаху, оставшись в просторных арабских штанах он забросил в реку разрезанную канистру на веревке.
Веревка сразу натянулась так, что вздулись вены на черных мозолистых руках. С трудом вытянув канистру на берег он с блаженством выливает на себя ее содержимое — кайф! И крокодилы не страшны!
Вот другой мальчик привел осликов-водовозов. У одного осла на спине уже знакомый бурдюк из верблюжьей шкуры, а у другого — разрезанная автомобильная камера. Все той же канистрой на веревке оба осла загружаются водой и медленно отправляются к уличным кувшинам. В награду за труд ослики тоже получают порцию воды и стебли сахарного тростника.
К полудню на сук-шабиль приехал на полицейской машине местный шериф. Он предложил нам прокатиться в участок. Почему бы и нет? Вдруг там найдется холодильник с чистой водой!?
К сожалению, в полицейском участке была такая же железная мебель как и везде, а воды мне принесли уже знакомого коричневого цвета. Наши паспорта погуляли где-то в недрах полиции примерно полчаса и вернулись без всяких последствий, несмотря на отсутствие регистраций.
Вскоре вернули на базар и нас.
В 15 часов к нам подъехала белая «Тойота-хай-люкс», и водитель зазвал нас в гости, аргументируя тем, что после обеда поедет в Хартум. Владелец машины был очень богатым человеком, — ему принадлежали сразу несколько базарных магазинов. Приехали во двор дома.
Все обитатели собрались на веранде, полулежа на железных кроватях. Только хозяин и два особо почетных гостя из далекой России удостоились деревянных табуретов. Дерево здесь — предмет роскоши. Даже окна и двери делаются из металлических прутьев. После неспешных разговоров, женщины принесли кувшин для мытья рук и ног. Разувшись, все прошли в специальную комнату без мебели, укрытую соломенными циновками. Посреди комнаты, на огромном подносе стояло метрового диаметра блюдо с отварным рисом. Семеро мужчин уселись вокруг, поблагодарили Аллаха за хлеб насущный. Женщины внесли тарелки с лепешками, фулем, мясом, специями и приправами. Специальный подросток подливал в стаканы прохладную воду, несколько более светлую, чем в кувшинах на улице. Есть нужно правой рукой, используя разломанную лепешку для хватания сыпучих продуктов. Никаких других инструментов не употребляют, хотя и пытались, для нас, иностранцев, принести ложки.
Но мы гордо отвергли сии западные предметы и показали, что уже достаточно овладели арабскими приемами употребления еды.
После обеда снова помыли руки, загрузили в небольшой кузов машины бочку с соляркой, два десятилитровых термоса со льдом, три чемодана, местного мальчика лет 16-ти и двух русских автостопщиков с рюкзаками. Еще пять человек уместилось в кабине. Машина была дизельная, черный дым вырывался сзади, и, турбулентно закручивался вверх, норовя отравить нам жизнь в кузове. По колее в пустыне (суданская «дорога») мы разгонялись больше ста километров в час, в то время как скорость лори — всего 25–30 километров в час.