У меня нет «регистрации» и «пермита» (разрешения) на перемещение куда-либо. Поэтому спешу пройти пост пешком. Но заметили, и вдогонку выбежал из поста человек в белой рубашке и гражданских штанах. Я помаленьку ускоряю шаг, он догоняет только через пол километра от поста.
— Стой, стой! Иностранец! — Окликает на бегу, запыхавшись.
— Здравствуйте. В чем дело? — Отвечаю ему, развернувшись навстречу.
— Документы… документы покажи! — Человек удивлен, что я обращаюсь к нему по-арабски.
— А ты кто такой? Зачем я тебе документы буду показывать?
— Я — офицер полиции! Дай мне посмотреть твой паспорт и разрешение на выезд из Хартума.
— Откуда я знаю, что ты офицер? Формы у тебя нет… покажи сначала свое удостоверение! — И мы тоже не лыком шиты! Ишь ты, и не с такими в Египте дело имели!
— У меня нет с собой удостоверения. Оставил на посту. — Человек уже понял свою оплошность, и лихорадочно соображает, что предпринять.
— Ну, братец, это не разговор! Нет удостоверения — нет паспорта. До свидания. — Судан, слава Аллаху, не Египет, можно смело разворачиваться и идти своей дорогой.
Сменив множество маленьких машин, к одиннадцати часам ночи в кузове пустого грузовика доехал на развилку Wad-Medani. До этого, водитель не подбирал голосующих. Но здесь я слез и в кузов сразу набилось больше десятка автостопствующих арабов.
На повороте АЗС без электричества. А душ у них есть? Позади домика с табличкой «petrol- office», прямо на улице, у штабелей пустых бочек, спят на двух кроватях ночные сторожа.
Случайно разбудил их звуком своего фонарика-жучка. Показали тесную душевую комнатку, где я и смыл пыль грузовиков при свете луны и звезд через открытую на улицу дверь.
— Что это такое, удивительная штука?! — Рассматривают мой фонарик.
— Это русский фонарик. Без батарей. — Гордо заявляю я.
— Не ужели?! Как это фонарик может быть без батарей?
— Показываю. Делаешь «вжик-вжик» и светит. — Сжимаю рычаг его рукой.
— О, чудо! Продай! Сколько стоит? Наш хозяин даст тебе любую цену!
— Не продается. Мой путь весьма долог, а без фонарика я не смогу искать ночлег.
— Оставайся ночевать у нас. Принесем еще одну кровать!
— Нет. Спасибо. Я найду ночлег в деревне. — Уж очень им понравился мой фонарик.
Хотя по Шариату за воровство отрубают руку, но лучше уж не провоцировать…
Прошел два крайних темных дома. Стекол нет, двери заперты. Решил, что это новостройки и поставил палатку, зацепив оттяжки за забор одного из домов и молодую финиковую пальму.
Неожиданно, из-за забора меня увидел ребенок и поднял крик ужаса. Прибежало все разбуженное семейство новоселов. Когда объяснился кто такой и что делаю, последовали различные предложения: 1. Пойти ночевать в дом. — Отказался, ибо уже разложился и помыл ноги. 2. Взять воды, для утоления ночной жажды. — Попил и вернул с благодарностью. 3. Взять подушку… 4…5…9…10. Поставить чай или разогреть плов с лепешками. С трудом отделался от всех предложений, торжественно пообещав, что утром приду к ним на завтрак.
В два часа ночи снова будят с фонарем:
— Вода! Вода! Проснись, мистер! Холодная вода! — Хозяин семейства тормошит палатку снаружи.
— Все хорошо. Я сплю. Ничего не надо. — Бормочу сквозь сон привычные еще по Египту фразы.
— Нельзя спать! Вода! Нельзя спать! — Еще больше нервничает человек.
— Нет проблем. У меня есть вода. Спасибо. Идите спать. Завтра чай. — Высовываюсь из палатки и демонстрирую ему свою бутылку, не разлепляя сонных глаз.
Но мои уверения не подействовали на обеспокоенного человека, и он убежал в дом звать на подмогу жену и старших детей. Вслед ему ночное небо осветила молния и я догадался, что значит «холодная вода — спать нельзя!». Мигом проснулся, схватил манатки в охапку и перенес в захламленную комнату с голыми каменными стенами и без стекол на окнах. В комнате этой обитали ночью следующие персонажи: муж и беременная жена, слепой малоподвижный дедушка, два пацана лет 8-9-ти, две девахи лет 16-17-ти, мальчик и девочка лет четырех-пяти, щенок двух месяцев, курица и петух, цыплята 5-10 дней, комары (малярийные?) — не знаю сколько точно живут эти кровососы. Во время ночной грозы все скулили, пищали, бормотали молитвы, плакали и шептались… ужас! Кое-как поспал, забравшись в спальный мешок и положив на лицо сетчатую майку.
В шесть утра, 15-го сентября 2000-го года, прямо в комнате где спали все, начал кричать петух. Удивительное дело — никто его не убил, так и кричал, пока не охрип. Потом под мою кровать побежали цыплята с курицей и щенок за ними. Встал, совершенно разбитый, в 7 утра.