В кузове очередной машины мы поехали в следующий город — Хомс. Вечерело, трасса шла по возвышенности, было пыльно и холодно, мы с Андреем даже замерзли по дороге. Вдоль трассы, справа и слева, тянулась бесконечная пустыня. Но она не была безжизненной: тут виднелись огороженные военные части, танки, локаторы; там — стоянки кочевников-скотоводов со стадами и палатками; в общем, пустыня была населена. Палатки скотоводов показались мне одинаковыми; интересно, если кто-то из них едет в город, то как потом обратно находит свое местожительство? Километровых столбов-то нет! Перед Хомсом пошли промышленные заборы, и в вечерних сумерках, после Пальмиры, они смотрелись скучно.
Пропыленные и весьма замерзшие, мы приехали в город Хомс, цивильный и довольно современный, третий по величине в Сирии (более миллиона жителей). Хотелось найти чайхану, напиться чая и отогреться. Вскоре едальня была обнаружена. В любом сирийском городе и даже поселке легко найти уличную закусочную, но все они имеют свой ограниченный ассортимент. В этой самым главным блюдом были «сандвичи», этакие рулеты, когда в блин хлеба заворачивают салат из соленостей, котлетностей и т. п. Мы были единственными посетителями харчевни, и хозяин, обрадованный тем, что его посетили четверо прожорливых русских, спешно обслуживал нас своими сандвичами и «мэ мэгли» (кипятком). В Хомсе было уже теплее, чем на трассе, около + 10, но все-таки это был февраль, и хозяин грел свое заведение большим обогревателем.
Пока мы сидели и питались, в городе погас свет, и все вокруг стало темно и загадочно. Минут через пять свет включили снова, и вечерний город вновь засветился тысячью огней. Мы объелись, согрелись, облились, поблагодарили хозяина заведения, расплатились и продолжили гуляния по городу.
Когда же мы достигли центра вечернего Хомса, один из городских таксистов, обрадованный видением иностранцев, предложил нам заехать к нему в гости на чай. После Пальмиры мы заподозрили неладное (увезет куда-нибудь, а потом окажется платная услуга) и предупредили его. Таксист возмутился:
— Как я с друзей могу брать деньги? Хотите, я вам лучше дам денег? Сколько вам нужно! Тысяча фунтов? Две тысячи? Пять тысяч?
Мы успокоили водителя, сказав, что не нуждаемся в деньгах, и он, радостный, повез нас к себе домой.
Мы довольно долго ехали по улицам Хомса, углубляясь в его недра. Центральные улицы были широкими проспектами, а бетонные дома состояли из трех-четырех этажей со светящимися лавками и магазинчиками внизу. Ближе к окраинам дома становились выше, улицы — уже, а магазинчики встречались реже.
Водитель жил со своей семьей в обычной городской квартире с большим количеством детей и ковров и с небольшим количеством вещей. Электричество опять отключилось, и мы пили чай при свечах.
Водитель говорил о вечной дружбе и предлагал нам вписаться у него на неделю, на месяц или даже на полгода. Однако нам показалось, что ночлег в этом доме затруднит жизнедеятельность семейства гостеприимного таксиста, и вскоре мы попросились обратно в город. Кстати, чая мы уже перепили, особенно наполнился Миша. Мы оставили на память пару открыток с видами России и наши адреса; хозяин, довольный, повез нас обратно.
«Неплохо было бы обрести ночлег уже на выезде в сторону Тартуса», — думали мы. Водитель высадил нас в центре города и продолжил таксовать дальше. Мы же пошли на окраину города, туда, где должна была проходить трасса в сторону Тартуса. Тут начался холодный февральский дождь. Мы шли медленно, ибо сперва приехали в сей город замерзшие, а теперь стали мокрые и объевшиеся.
Через пару километров город кончился, и пошли пригороды. Решили напроситься на ночлег. Вот первое место — придорожная бензоколонка. Наш словарный запас на арабском пока невелик, но все же…
— Мумкен — наам — хуна? (Можно — спать — здесь?)
Работники бензоколонки удивленно смотрят на нас, мокрых, и предлагают отправиться в город, в отель. Мы так и не смогли объяснить им свою сущность и пошли дальше.
Вот в стороне от дороги стоит коттедж новых сирийцев: с домофоном, с привратником и другими прибамбасами. Новые сирийцы дивятся, но, несмотря на знание английского языка и очевидное наличие свободного места, пускать нас не хотят.
Вот вдоль трассы пошли мокрые сады, теплицы, огороды… Во мраке мы подходим к маленькому домику. Рядом стоит кухня-сарай, как раз для нас по своим размерам. Мы стучимся и просимся у хозяев заночевать в их сарае. Труженики села удивляются и позволяют нам.