— Вот-вот! — Иннокентий криво усмехнулся, — В общем, через километр мотор сдох. Это, может, нас и спасло. В джунгли за нами погранцы не полезли. А нам пофиг было. Что русского не убьет, ему только на пользу. Как добрались до побережья, не вспомнить уже. Его, вон, вообще какая-то змеюка за ногу цапнула. А у меня тож — температура под сорок, наверно. Жрали всякую хрень. Хорошо, на селение вышли. Ихний шаман нас на ноги и поставил. Хороший такой дед был, вдумчивый.
— Ага, был, если бы не конфликт… — Салеха чуть затрясло, но русский собрался с духом, — Прикинь, калаши фигачат изо всех щелей. Негры падают и мрут в реках крови. Где чужие, где свои не поймешь. Только что рай тропический, и вдруг ад…
— Деда-то нашего — нахмурился Иннокентий, — шамана, то бишь, — гранатой на куски разнесло, когда он вышел этих исламистов долбанных своей худу прищучить.
Мартен поежился. Не все слова ему были понятны. В НАСА обучали только основам русского языка. И в целом картинка в его голове пока не складывалась.
— Ну, мы опять в джунгли, — снова перехватил инициативу Салех, — На этот раз и дробовик прихватили, и сумку с патронами. У мертвяка отобрали. Поэтому, вроде и ничего, да и опыт уже, понимание накопилось. Через неделю вышли к железке. Думали до Найроби добраться. А поезд товарный, на нем не написано. В итоге, высадили нас с него на границе с Танзанией. Килиманджаро, сечешь?
Салех остановился перевести дух. Мартен, переваривая услышанное, тоже задумался.
— А Зимбабве-то, что? — встрепенулся наконец он.
— Да это уже после случилось, — заверил его Иннокентий, — Мы и не думали, что такое вообще возможно. Просто интересно было, как это выглядит. Великая ограда, Акрополь… Салех в книге какой-то читал, что достопримечательность это местная. А нам уже все по барабану стало. Через три месяца мы туда добрались.
— Ага, может и через четыре, — снова оживился его товарищ, — Я камень какой-то сдвинул. Так там как шарахнет, в ушах запищало. Думали сначала, капут, энд оф зе гейм, и тоннель этот — глюк последний. Но как Марс замаячил впереди, вроде отлегло. А потом снова темень. Хорошо, Кеша фонарик припас. А так рубильник бы и не нашли, а мож, вообще в какую дыру свалились, на вроде тебя, вот…
— А как там, Европа, Америка? — вдруг озадачился Иннокентий, — что, так и дружат с Ельциным?
— Да какой там Ельцин! Вы как, совсем тут законсервировались? — опешил Мартен. Впрочем, откуда этим хипарям было знать, чем все обернулось. Особенно, когда Трамп проиграл выборы. И юноша хмуро замялся, подбирая слова.
— Что, хреново все так? — посочувствовал Салех.
— Да не, — отмахнулся француз, — Хоть в открытую не воюем. И то ладно…
9.
Благословенный воздух Индии, его ни с чем не спутаешь. Как только распахиваются пассажирские выходы и оказываешься на трапе, его жаркий, пьянящий специями и жженым мусором аромат кружит голову, вдохновляет на подвиги, вселяет какую-то безбашенную энергию. Такую, что скучное и бессмысленное заполнение документов по прибытии забывается уже через пятнадцать минут, а то и раньше, стоит только наконец покинуть здание аэропорта.
— Куда едем? — спросил меня индус-таксист на парковке.
— Арамболь, — ответил я и бросил рюкзак на заднее сиденье беленькой судзуки-марутти.
И понеслись километры. Пальмы, хижины, то солнце, то тень. Безжалостный к утренней жаре кондиционер такси, и мелькающие за окном фрагменты вожделенных пляжей.
— Надолго? — снова обернулся ко мне водитель.
— Не знаю… — ответил я и не солгал.
Странное и прекрасное состояние сознания. Ты еще помнишь искусственный запах перелета, твои еще вчера отстиранные джинсы пахнут хлоркой воды из под крана. Но дома уже словно не существует. Слишком велико расстояние. И прямо сейчас тебя везут в теплую, солнечную неизвестность. В ту неизвестность, о которой ты так часто мечтал в последние месяцы, но не решался задуматься по-настоящему.
Чисто рефлекторно я расстегнул молнию сумки на боку и проверил бумажник. Моя страховка — котлета гринов — покоились там, как и прежде. И я расслабился. Отдался этой дороге, ее бесконечной тряске, ее поворотам и временами очень активному встречному движению.
Час пролетел незаметно. Кандолим, Мапса, Сиолим, Мандрем, — мистические названия, географические ингредиенты внутреннего раскрепощения, освобождения угнетенного социумом духа, лекарство для страждущего тепла существа.