– Чтобы избежать подозрений, можно организовать показную проверку, – продолжала магглорождённая.
– Да, было бы неплохо, – согласился он. – Но пусть это действительно будет обычная проверка. Только без произвола.
– Ты так и не сказал?
– Нет. Отец и мать должны думать, что ничего не изменилось. Я не хочу осложнений.
Грейнджер зашуршала листками.
– Что же, тогда я отберу людей, которые знают о том, что ты свой. Не беспокойся, они не станут злоупотреблять своими полномочиями.
– Будь так добра.
Они снова посмотрели на веселящихся супругов, и Драко готов был заложить свою палочку, если Грейнджер не была так же зла, как и он сам. Но маглорождённая вдруг как будто рассеяно сказала:
– Можешь же разговаривать нормально.
– Ты это к чему?
– Да так, вспомнила первый год в Хогвартсе, – она подняла голову и встретилась с его непонимающим взглядом. – Я... гхм... не могу припомнить, чтобы ты тогда говорил гадости про... про грязнокровок.
Драко попытался вспомнить тот год, свой первый год в школе, но воспоминания о нём были такими смутными, будто их заволокло туманом. Но зато он вдруг вспомнил серьёзный разговор с отцом. Тогда ему и объяснили, что слава, достаток и репутация его рода, их герб, их наследие, всё это самым плотным образом соединено с их чистой кровью. И тогда же отец объяснил, что иные маги, не заботящиеся о чистоте своей волшебной крови для них чуть ли не смертельные враги. Это были первые летние каникулы.
– Да, я... я только потом начал так думать, – и словно бы желая вспомнить, как он мог относится Грейнджер в то далёкое время, он уставился на волшебницу. Отметил, что её волосы очень густы, но одновременно и то, что передние зубы у неё длинноваты. Всё же это бросалось в глаза.
– Что? – занервничала девушка.
Драко боковым зрением заметил (хотя, скорее догадался), что взгляд Рона Уизли направлен в их сторону, и в странном порыве досадить одному и смутить другую сказал:
– А ты симпатичная, Грейнджер.
Листы и папки попадали в снег. Порозовевшая Гермиона тут же принялась их подбирать.
– Я помогу, – как можно любезнее сказал маг и начал помогать, бережно отряхивая листы от снега.
– Я тоже, – наклонился подошедший Поттер, своим вмешательством разрушив всю прелесть момента. – Гермиона, ты чего вдруг?
– Ничего.
Вместе они быстро справились с бумагами, а Уизли увёл Карминтею чуть дальше в лес. Драко с силой сжал кулаки. Мерлинова борода, не получилось!
– Я... Я поговорю с Роном, я тут вспомнила... В общем, мне надо идти, – заговорила волшебница, прижимая к груди свои драгоценные документы.
– Хорошо, иди, – Поттер поправил очки. – Драко, я хотел спросить, что он из себя этот тип представляет? Как его?..
– Фиджеральд Спотт. Полукровка, если не ошибаюсь. Чистокровная мать-волшебница и отец-маггл. Он... Не ровесник нам, но ненамного старше.
– Угу, – Поттер в задумчивости поскрёб подбородок.
– Ведёт себя очень сдержанно, никогда не участвует в спорах, но, как мне показалось, он многих знает.
– Может, знает что-то, во что и посвящает некоторых из их числа.
– Ты это к чему?
– К тому, что будет у тебя отменное оборотное. Ты встретишься с ним, мы тоже будем рядом, под оборотным. Оцепим это кафе, предвидим все возможные исходы... Но если он не знает о твоей миссии, то, возможно...
Драко ещё злился, поэтому не сдержался.
– Что "возможно", Поттер? Это не организация, это сборище обиженных и недовольных. У вас не выходит их всех повязать только потому, что у них нет ядра.
– А если оно ещё не образовалось? Я тебе больше скажу, у меня появилась мысль... Но не сейчас об этом, Малфой, ты должен понимать, что мы не хотим просто заключить всех под стражу. Многие маги поддались общему настроению...
– И всё равно большинство причастны к нападению на граждан Магической Британии.
Поттер вздохнул. Всё же Малфой был прав. Драко с самого начала знал, что не всё так просто. Чтобы разрешить ситуацию, потребуется много времени и сил. А ещё чудо. Чудо просто необходимо. А ещё поправки в законах. А тут не без давления на министра. Но этим пусть занимается Грейнджер.
– Что это они? – вдруг сказал Поттер. К магам приближались жутко недовольные супруги. Гермиона казалась взъерошенной, а кожа Уизли была красной. Не от стыда, явно от злости. Он с мрачным огнём в глазах уставился на Драко. Вот оно что... Значит, видел. А ещё, кажется, Грейнджер устроила ему взбучку.
Драко хотел что-то сказать, что-то вредное и неприятное, но один взгляд на Карминтею его успокоил. Она была взволнована, а ей совершенно нельзя было переживать.
– Всё в порядке? Ты не замёрзла?
– Нет.
Почему-то совершенно обычное прикосновение их рук помогло развеять обстановку. Драко всего-то дотронулся до её пальцев, убеждаясь в том, что они не холодные, и магия, наложенная для удержания тепла, ещё действует, а потом поправил меховой ворот светлой мантии. Потому что ему казалось абсолютно нормальным удостовериться в комфорте беременной девушки. И ему было совсем невдомёк, почему золотое трио словно расцвело на глазах. Чета Уизли вдруг взялись за руки, а Поттер улыбался так, что мог бы на всю оставшуюся жизнь растянуть себе губы, если бы простоял так ещё минуту.
Все трое спохватились, когда Драко и Карминтея уже не скрывая явного изумления, переглянулись.
– Ладно. Нам ещё много нужно сделать и обсудить, – собрался Поттер. И разговор о предстоящем деле прошёл уже без всяких странностей и косых взглядов.