– Посмотрю.
Но Драко едва ли увлёкся детективом. Магглы в фильме устроили перестрелку в банке, а он смотрел не на них, а на Карминтею. Как она вслушивается в монолог героя, рассказывающего о цепи своих рассуждений. Как она жмурится и улыбается, откусывая новый кусочек от любимого бананового пончика.
Благодаря зелью простуда отступила, но вместо плохого самочувствия пришли невесёлые размышления. Что будет с ними дальше? Что связывает их сейчас? Ребёнка больше нет, а Карминтея восстановилась после потери. Теперь о случившемся напоминала только печаль, но её было мало, чтобы скрепить двух волшебников, которых насильно поженили. Родители теперь тоже не смогли бы удержать их вместе – родители были далеко и уже не имели над ними власти. Поэтому, если они захотят, смогут развестись... Только Драко этого не хотел. К горлу подступал комок, как только маг об этом думал. Но если этого захочет она? Она ведь могла говорить с Далией о том, что хочет начать новую жизнь. Она прекрасно бы влилась в магическое сообщество, у неё превосходное образование и уровень владения магией.
Чем больше Драко думал, тем мрачнее становился. Даже дым из ушей, кажется, посерел.
Если только Карминтея говорила с матерью о своей свободе... Ну нет же, нет! Они ведь так хорошо понимают друг друга, заботятся друг о друге, им так хорошо здесь. Или же так считает только он?
– Мне кажется, это не лучший фильм, – заключила Карминтея, принимаясь за малиновый пончик. Конец фильма прошёл для Драко незамеченным, после него началась викторина. Он отставил пустую чашку на поднос.
– Нравится новый?
– Да, больше, чем шоколадный. Кажется, я слишком привыкла к пончикам.
Это было неплохо хотя бы потому, что девушка смогла набрать прежний вес. После потери ребёнка она была совсем тоненькая, как веточка ивы. Благодаря отдыху, пристрастию к пончикам, мармеладу и сухофруктам волшебница не выглядела как оживший труп, что Драко и сказал:
– Зато ты поправилась, – конечно, он не имел в виду ничего дурного.
– Это может стать проблемой, – она решительно закрыла коробку с пончиками. – Надо приостановиться.
За окном темнело. Драко всё больше мрачнел. Карминтея, рассердилась на глупого ведущего какой-то передачи, выключила телевизор. Соседи снизу наоборот, включили свой. Где-то залаяли собаки, видно, магглы уже вывели на вечернюю прогулку своих питомцев. Карминтея ещё раз уходила на кухню, чтобы отнести поднос с посудой, а затем вернулась, села рядом с ним на кровать. Малфой слышал, как под действием магии чашки сами намыливаются и полоскаются. Звякали чайные ложки, лилась вода.
– После суда... Гермиона предложила нам всем сходить в кино. Я так хочу побывать в кинотеатре, – она легла рядом. – Ты пойдёшь?
– Пойду.
– Драко...
– Что? Что такое?
– Я же всё вижу. Тебе так не понравилось, что я нарушила наш уговор?
– Нет, совсем нет. Дело не в этом.
– А в чём тогда?
Драко молчал. Он понял, что необходимо сказать ей. Только тогда он сможет узнать, что она думает, что чувствует, что планирует делать. Но сказать он не мог решиться. Из окна лился неестественно яркий свет уличных фонарей, этот свет освещал стену с картиной, тумбу с каким-то цветком, плечо Карминтеи, локон русых волос. В тени сверкал невесть как пойманными частичками света кулон – цветок азалии.
Они смотрели друг на друга. В тёмной спальне слышно было лишь тиканье часов, громкий разговор по телефону за стенкой, снизу так же шумно работал телевизор. Это едва ли беспокоило волшебников – звуки эти были приглушёнными, совершенно не отвлекали от созерцания. Карие глаза Карминтеи светились золотом. Драко сжал в руке её ладонь и приложил её к груди, где разворачивался, искрился и болел фантомный, несуществующий орган. Как большое второе сердце, охватывающее сердце из тканей, жил и сосудов, лёгкие и всё пространство под рёбрами.
Что-то произошло. Что-то случилось, пока сознание заволокло тонкой чувственной плёночной, такой же тонкой, как стенки мыльного пузыря. Они вцепились друг в друга, сжав в объятиях до боли. Он не думал об этом раньше, гнал возбуждающие мысли прочь, и помыслить не мог о том, чтобы так нескромно и несдержанно касаться тонкой бледной девушки. Которая, к тому же, потеряла их ребёнка. Но сейчас, пока он целовал розовые губы, об этом не думалось. Может, потому что она сама обвивала его руками?
Прозрачные пальцы касались груди, спины. Его руки гладили белый живот и бедро. Карминтея целовала его шею и плечи, пока Драко жадно ощупывал узкие лопатки и вдыхал запах её волос.
Соседи внизу смеялись в голос над героями комедии. Телефонный разговор за стенкой стих. Поскрипывала кровать под двумя обнявшимися волшебниками. Спину холодила спинка кровати, подушка под поясницей не давала ощущения опоры, но облегчала ему движение. Иной раз, вскидывая голову, Драко затылком неприятно прикладывался к стене, но ни разу не нарушил заданного ритма, а только крепче прижимал к себе Карминтею. Волшебница тяжело дышала, приподнимаясь и опускалась, опиралась вспотевшим лбом в плечо мужа. Снова на улице залаяли собаки.
Внешний беспокойный мир не исчез. Не растворился в мороке чувства, но это только сильнее скрепляло их. Вжимаясь друг в друга, им хотелось сохранить чувство единого, общего переживания.
Всё закончилось. К нему вернулся рассудок и трезвые мысли. Ещё не растворилась в теле сладость и дрожь, и пальцы ещё ласкали выступы позвонков на пояснице девушки. Они ещё не могли отстраниться друг от друга. И молчать уже было никак нельзя. Если не сейчас, когда сказать? Может, есть шанс?..
– Я люблю тебя, – сказал Драко и вдруг испугался серьёзности своих слов. Поэтому он добавил: – И буду любить, если ты растолстеешь из-за пончиков.
Её плечи дрогнули. Разгорячённой кожей он ощутил её улыбку. Ну, хоть рассмешить её вышло. Карминтея всё так же прижималась к нему. Это обнадёживало.
– Знаешь, Драко. Я обманула тебя. И кое в чём не призналась.
Холод сковал внутренности. Драко застыл и весь превратился в слух.
– Помнишь, когда ещё снег лежал, я ждала тебя в лесу? Мы тогда притворились, что гуляем, а ты ушёл в Министерство. Я тоже не сидела на месте, – она тоже не двигалась. – Я трансгрессировала к тому мальчику. Столкнулась с ним у его дома, он даже пригласил меня войти, хотел угостить чаем. Я тогда поняла кое-что. То, что я о нём представила, и то, кто он есть, – два совершенно разных образа. Он неплохой. Обычный, весёлый, немного безответственный. В этой же деревне достаточно мальчишек с такими же чертами. И я подумала: я была влюблена в своё представление о нём. Тянулась к тому, кого считала идеалом, к тому, чего мне так не хватало: беззаботности, весёлости, смеха... Наверное, он был олицетворением всего того, что я хотела получить. Поэтому я скажу тебе так, Драко Малфой, – она подняла голову, глядя прямо в его глаза. – Я солгала тебе тогда, в день нашей первой встречи, солгала, обещав стать тебе женой, но нелюбя. Но теперь я могу ответить тебе, и хорошо, что взаимностью. Ох!..
Резко выдохнула она, когда он с силой обнял её. Вышло болезненно: кулон азалии оцарапал его. Но даже если и так, пусть больно, от радости и клокочущего чувства счастья хотелось кричать. Только для криков и танцев не доставало сил.
– У нас будет замечательная жизнь. Мы справимся со всем и будем жить в каком-нибудь доме. Тихом и уютном.
– Хорошо бы. Я бы не отказалась от лаборатории.
– Будет лаборатория.
– И библиотека. И телевизор. Драко?
– М-м?
– А насчёт пончиков ты не шутил?
Драко засмеялся.
– Ешь столько, сколько захочешь. Я думаю, тебе нужно набрать ещё пару фунтов.