А когда мы до "Зайцевской" усадьбы добрались, меня такая нега охватила... вроде бы устала, а тело мягкое, послушное, кажется, каждой клеточкой дышит. Заслуженный отдых. Мы же с Колей не только обнимались в субботу, но в доме успели немного прибраться и сготовить обед. Я даже рыбный пирог сварганила, благо щокур был заранее разморожен.
Наблюдаю исподтишка - у Коли такое же расслабленное настроение. Улеглись мы на разобранный диванчик и, вроде бы, задремали. Вдруг слышу сквозь пелену сна шепот в самое ухо:
– Тонь, переезжай ко мне жить насовсем.
– А как же моя работа? – отвечаю вяло, готова отшутиться в любой момент.
– Мы тут тебе что-то поищем. Может, в школу устроишься или в соцзащиту, там с твоим образованием сразу возьмут.
– Коль, ты серьезно сейчас?
Молчит. Открываю глаза и натыкаюсь взглядом на его сведенные вместе светлые брови. Значит, серьезно.
– Куда нам торопиться?
Усмехнулся недобро. А лицо сразу сделалось жесткое, чужое.
– Значит, увезу тебя завтра в город и опять до выходных, ты так хочешь? - голос тоже отстраненный, обвиняющий.
– Мне все надо обдумать, не просто так, с бухты-барахты и переезд!
– Понятно. Думай. Недели хватит?
Сон меня, похоже, оставил, захотелось крупно поговорить.
– Знаешь, Коля! Я не для того выбиралась из деревни, чтобы через пятнадцать лет вернуться обратно. Уехать из города легко, кто меня там держит? А вот если захочу вернуться… Нет, я, конечно, понимаю – зайчики, цветочки, свежий воздух, у крылечка живописные клумбы. Это все хорошо. Но еще… еще…
Я пыталась представить всевозможные ужасы сельской жизни: туалет на улице, баня раз в неделю, загаженный курами двор, полная ограда воды весной, грязные дорожки, когда не обойтись без резиновых сапог.
А зимой высоченные сугробы снега и необходимость ежедневно работать дворником. Летом срезка травы, если не хочешь жить среди бурьяна. Опять же огород - вскопать, посадить, прополоть, собрать, законсервировать… Уф-ф, понимаю, почему на минеральные источники ездят городские туристы, местным-то просто некогда. Или это я обленилась, живя на четвертом этаже панельной «хрущевки»?
Коля терпеливо ждал, будто понимая, какая борьба сейчас происходит в моей душе. Да, я привыкла ежедневно принимать душ, но у Коли в доме стоит душевая кабина, туалет тоже в теплом пристрое, уже не так страшно.
Корову и поросят Зайцев не держит, а с кроликами возиться даже приятно, я их вчера немного потискала через сетку, одного самого мелкого мне дали подержать на руках - милота. Так, чем еще себя напугать?
"Тоня, очнись, что ты выдумываешь, какая Козловка!"
А с другой стороны – летом мне тридцать два стукнет. Если я хочу в принципе стать мамой, то надо быстрее соображать. Но почему-то всегда была уверена, что детей надо «делать» по любви.
Задаю вопрос прямо:
– Коля, ты как насчет детей?
– Двоих хочу: мальчика и девочку.
Не задумываясь ответил, я даже удивилась подобной скорости. Словно был наготове.
– Какой вы шустрый, Николай! Однако...
– Так время идет, их же еще надо воспитывать, - здраво рассудил Зайцев, тоже передумавший спать.
– Коль, у нас что же с тобой, любовь?
– У меня – да, а ты сама решай.
– Я не знаю. Неожиданно все. Свалился мне на голову как прошлогодний снег.
– А у тебя, вообще, какие планы на жизнь?
Грустно стало, еще немного и зареву. Не было у меня никаких планов – плыву по течению, только родителям лишние нервы и расходы.
– Коля, я, наверно, какая-то непутевая. У меня сложный характер, я придирчивая. И сама не подарок, и в то же время требую много. Могу легко обидеться и обидеть. Вот представь, все идет хорошо, а одно только слово меня заденет, и уже нет желания человека видеть, и хочется все бросить. Трудно объяснить…
Потянуло меня на откровение, не могла сдержаться, выложила всю свою подноготную, кажется, даже немного затемнила углы.