За Аша-Балашовской станцией равнинные просторы кончались. Распласталась горно-лесистая местность.
— Отсюда и начинается наш Южный Урал, — нарушила молчание учительница. — Сразу за станцией поднимается скала, через версту — другая. Наша русская Швейцария…
Мишеневу нравилась влюбленность учительницы в родные места, ее восторженность. Но напрасно она сравнивает уральские пейзажи с швейцарскими. Подмывал соблазн сказать: «Видел Швейцарию, проезжал Францию, Бельгию, знаю Англию».
— Вы бывали в Швейцарии? — спросил он.
— Мечтаю съездить…
— Вот съездите и увидите, что Урал красив одним, а Швейцария — другим. Но нет ближе сердцу места, где родился и вырос.
— Это верно! — живо отозвалась учительница, — красота познается в сравнении.
— Простите, как ваше имя? — поинтересовался он.
— Надежда.
— По батюшке?
— Зовите так.
— Герасим Михайлович, — отрекомендовался Мишенев.
— Вот и познакомились, — она протянула маленькую ладонь, — я всегда бываю рада новому знакомству…
— У вас, Надежда, должно быть много друзей.
Она пожала плечами.
— Знакомых больше, чем друзей, но я довольна. Есть и в Миньяре славные люди.
Мишенев поинтересовался, кто они, эти люди.
— Ну, наша врачиха Наталья Александровна… Чудесная женщина. Внимательная ко всем.
— Вы хорошо знаете ее?
— Как же! Вместе занимаемся в рабочей школе по воскресеньям. У нее своя библиотека. На вечерах в Народном доме часто бываем.
— Должно быть, добрая душа у вашей врачихи, — проговорил Мишенев.
— Удивительная! — подхватила учительница. — И на все у нее хватает сил, жизнелюбия, хотя… — Надежда посмотрела на Герасима Михайловича: — Нередко и тоскливое настроение навещает ее. Говорят, у нее муж за границей и не возвращается. Жить в разлуке несладко…
Учительница замолчала. Поезд подходил к станции. Вдали виднелись разбросанные по отрогам домики. По перрону чинно прохаживался городовой.
— Вот мы и приехали, Герасим Михайлович.
Мишенев взял плетеную корзинку. Предупредительно поддерживая спутницу под локоть, помог ей выйти из вагона.
Легкий ветер пошевеливал пыль на перроне и вдоль железнодорожных путей, Надежда придерживала рукой слетавшую с головы шляпу. Они вошли в пустой вокзал с грязными окнами и прошагали к выходу. У коновязи стояла пролетка, на козлах дремал извозчик. Мишенев посадил Надежду в пролетку, протянул руку.
— А вы?
— Я еще задержусь. Жду знакомого.
А когда покатилась пролетка, он снова зашел в вокзал, выглянул на притихший, уже безлюдный перрон и зашагал по булыжной мостовой в поселок. Земская больница находилась на полпути. «Между двух скал», как сказала Бойкова.
За мостом, на развилке дорог, слева, одиноко виднелось приметно окрашенное в желтый цвет длинное здание. Герасим Михайлович постоял, отдышался и, расстегнув пальто, начал торопливо подниматься по торной тропке.
Было условлено: он придет к Плехановой на прием, через сестру передаст записку.
Наталья Александровна тотчас вышла в приемную и, прежде чем обратиться к Мишеневу, сняла пенсне на черной тесемке, чуть отвела в сторону, придерживая пальцами за прищипы. Герасим перехватил взгляд ее прищуренных глаз.
— Попрошу вас зайти за лекарством на квартиру, я живу при больнице. Прием кончается в пять, — сказала она и повернулась к сестре, спросила об очередном больном.
«Не подкопаешься, — подумал Мишенев о Плехановой, — этому надо учиться». Ждать оставалось немного.
Герасим вышел из больницы, осмотрелся. Решил подняться на пригорок и выждать, когда выйдут последние больные. Отсюда был виден весь рабочий поселок с заводом посередине, вытянувшимся большим четырехугольником. Доносился скрежет железа, шум станков, неумолчное токование двигателя, выбрасывающего из высокой трубы пар, быстро тающий в воздухе.
«Молодец, молодец, Наталья Александровна! В самой гуще рабочей жизни. Незаменимый для нас человек. — Мишенев стал прикидывать, кого бы можно было ей подобрать в помощники. — Надо потолковать в комитете, посоветоваться с Бойковой, она лучше знает людей».
Он вынул карманные часы, щелкнул крышкой. Заметил, как степенно к больнице подходил мужчина в шляпе. Через некоторое время споро прошагали еще двое в картузах и скрылись в дверях с противоположной стороны. Там была квартира Плехановой. Минут через пять появилась женщина в серой накидке и тоже скрылась в тех же дверях. Наступал его черед.