Я со злорадной улыбкой смотрю на распятую девушку с призывно раздвинутыми ножками.
Начинаю гладить ее ножки, они такие гладенькие, с нежной кожей. Сначала ласкаю своей рукой внешнюю сторону, ее дыхание уже начинает прерываться, а ведь мы только начали… И без предупреждения сжимаю ее соски. Из под кляпа вырвалось слабое мычание и тонкая струйка слюны.
— Теперь моя очередь – нагибаюсь к ее ушку. — Ты, главное, никуда не уходи. Я очень скоро вернусь.
Переворачиваю ее сумку, выворачивая содержимое на пол. Них.. На экипировалась девочка!
— Вижу ты готовилась заранее. Предусмотрительная моя. — комментирую увиденное.
Отбираю несколько вещей из обширной коллекции.
— Продолжим? — молчание.
— А игнорировать собеседника это невежливо. — Просвещаю Такаги. — Подумай, какой пример ты подаешь всему классу.
Грубо мну ее груди, пощипываю соски, в это время пальчиками ласкаю ее мокрую киску. Она сначала сжимает ножки, но потом вновь отдает себя в мои руки.
На мне трусики с искусственным членом. Толстым и длинным, все для моей подруги. Провожу сухой головкой по ее влажным складочкам и плавно ввожу в ее мокрую глубину. Достаю член из ее киски и одним движением загоняю его до конца. Одной рукой держу ее за бедра, другой ласкаю ее клитор. Она дрожит в моих руках, я уже трахаю ее безжалостно и грубо, мне нравится это. Чувствую как сотрясается покорное тело в моих руках. Мазохисточка…
Второй тайм? Достаю из шкафа трусики с вибратором и натягиваю их на Саю. Теперь еще один прибор. Электроды с присосками ложатся на самые чувствительные места. Два электрода ложатся прямо на соски. Не обхожу вниманием и влажный животик, внутреннею сторону бедер… Теперь по нажатию кнопки в эти точки пойдут возбуждающие щипки.
— Надеюсь, ты приятно проведешь время. — прибор тихо пискнув начинает свою работу…
Увидев свое отражение в зеркале, я ужаснулась – все тело в хаотичном порядке покрывали синяки и разводы, на груди и шее – засосы, на спине шикарный след острых коготков… Ванну огласила матерная тирада, в которой причудливым образом сплелись русские, английские, немецкие и даже тайские выражения с поминанием азиатских школьниц и методов их употребления.
Не слабо оторвались…
Час. Целый час я осторожно отмывалась от следов разгула и обрабатывала ссадины и царапины. Как намучилась, протирая царапины на спине, это надо было видеть. Ух, тигрица недоделанная!!! Зато, к собственному немалому удивлению, девственность осталась на месте. Вот только на фига она мне сдалась? Лишилась бы в угаре и не вспомнила… Именно эта мысль прорвала истонченную плотину, разделяющую мою личность от остатков хозяйки этого тела. Если раньше я получил от нее знания на уровне рефлексов, то теперь на меня навалились ее чувства и переживания.
Это было больно. Очень. И не только в плане нагрузки на мозг. Я ведь почувствовала всё. Счастливейшие моменты и страхи, что хотелись быть забытыми как страшный сон. Состояние было странным. Ещё не раздвоение личности, но весьма близко. Мысли путались, стремления и цели старой и новой личности сталкивались, конфликтовали или наоборот, соединялись. Я ожесточенно боролась за существование своей личности. И в этом противостоянии ядро моей личности дополнялось кусками чужой, характер изменялся, превращаясь во что-то новое. Медленно, но неотвратимо. Эпизоды жизни с щелчками вставали в пазы, предназначенные для них, вызывая болезненные спазмы. Моя жизнь промелькнула лавиной образов и чувств, их сопровождающих, попутно одевая мою обнаженную личность в эмоции японской девочки, принявшей меня. Спустя, казалось, целую вечность, это наконец закончилось. Я просто лежала на полу и радовалась. Радовалась жизни.
— Девственность… — понимаю, что улыбаюсь как безумная, — кто бы мог подумать, что в стране полной извращенцев, где возраст согласия 13 лет, жила вот такая романтическая девочка, которая была твердо настроена найти любовь всей жизни и именно с ней лишаться невинности. Понятно, что староста – любительница бдсм – в эту категорию ну никак не попадала. С кристальной ясностью вспоминаю, как чуть не придушила Саю, когда она посягнула на, гм… святое.
Нужно попробовать подняться. Я чувствовала себя не очень хорошо, но головная боль почти прошла, а кусочки чужой личности, мечущиеся в черепной коробке, наконец-то успокоились и, как и положено, задремали на своих местах, ожидая когда я к ним обращусь. Убедившись, что мое тело в порядке, осторожно принимаю положение сидя. В глазах потемнело, но в остальном терпимо. Я выдохнула воздух, который еще секунду назад мог превратиться в мой вопль о помощи. Придерживаясь стенки поднимаюсь, открываю глаза и рассматриваю себя в зеркале.