Женщина напротив откладывает книгу и делает глоток вина из бокала. Из-под шляпы торчат блестящие в свете лампы волосы цвета меди, выступающий нос, плечи, которые никогда не будут прямыми, у нее уже вид старой библиотекарши. Одна из тех женщин, мимо которых проходят, не замечая. Она снова слюнявит палец и переворачивает страницу. Да, такую не заметишь, если только не присмотришься к ней по-настоящему.
Он сворачивает газету, заказывает еще чашку кофе и принимается решать кроссворд. Из кафе он уходит около девяти. Над горами висит узкий серпик луны. Улицы ровно застланы мягким снежным покрывалом.
На углу фотомагазин, укромное и убогое местечко со старыми «лейками», выставленными на витрине. На стенах фотографии лыжников, снятых лет пятьдесят назад. Люди в толстых ватных штанах ковыляют к подножию горы на деревянных досках. Внутри парочка, обсуждающая достоинства объективов с переменным фокусом. Какой-то молодой человек роется на полке с открытками. Продавец поднимает глаза, видит Ионию и говорит: «Мы закрываемся через две минуты». Весь магазинчик не больше двух поставленных рядом садовых скамеек. Иония оставляет узкий конверт рядом с кассовым аппаратом, сунув его в стопку конвертов и газет, деловой день еще не закончен, надо привести магазин в порядок и навести чистоту. Маленький колокольчик весело звякает, когда Иония открывает дверь и выходит в ночь.
19
Габриаль высок, худ и бел. Белое переплетение мелких косичек, белые брови и бледные губы, и немного цвета, прилипшего к глазам. Они большие, круглые, зрачки выглядят на них черными кольцами, внутри которых пляшут белесоватые пятна, и большинство людей не выдерживают его взгляд.
Иония знаком с Габриалем пять лет. Они встретились возле универмага у подножия Чертовой Башни, в Вайоминге. Раннее безмятежное утро, длинный чистый горизонт. Иония очень хочет научиться скалолазанию. Габриаль — инструктор. Он не слишком разборчив, работы у него совсем немного.
— Какой человек захочет оказаться на высоте восьмисот футов в компании альбиноса с косичками? — объяснил он Ионии причину отсутствия работы.
— Сколько людей доверится человеку без прошлого? — спросил в ответ Ионии.
Они делили ночлег в пустыне. Габриаль, получив деньги, хорошо поел. Иония учился покорять призрачные шпили Сиона. Камень красный и плоский, трещины так отчетливы и прямы, что кажутся искусственными. В августе прошел двенадцать маршрутов Чертовой Башни, расположенных как дырки в наборном телефонном диске. На вершине Габриаль дал Ионии чудо простора. Он понимал — Габриаль, — как время от времени нуждается человек в большом пространстве.
Иония знает всю его историю, но его не радует это знание. Габриаль родился в Кингстоне, на Ямайке — дитя-альбинос у черных родителей, — в самых темных трущобах во всем Карибском бассейне. Место просто дышало суеверием. Габриаль был странным тихим мальчиком. Однажды ночью пара местных женщин, напившись рома и украсившись полосатыми платками, вооружилась бритвой и отправилась на его поиски. Ему удалось бежать, но они поймали его мать и изрезали ее лезвием. Она умерла за то, что родила призрака и имела наглость защищать и воспитывать его.
Отец после этого помрачнел и опустился. По любому поводу он напивался, а последний повод продлился целый год. Габриаль прятался в джунглях. Однажды ночью, забредя в горы, он заночевал в заброшенной хижине рабочих кофейной плантации. Ночью Габриаль проснулся и увидел отца. Тот стоял у входа, за его спиной светила луна, и силуэт четко выделялся на фоне четырехугольного проема. Долго ни один из них не произносил ни слова. Потом отец рассказал ему старую африканскую легенду о белом человеке. Этот белый человек был сначала черным человеком, с которого содрали кожу. Белый человек бродил по земле и нигде не находил себе приюта, он всюду искал свою черную кожу. Они с отцом спустились с горы. Габриаль получил четыреста долларов и американскую визу. В Америке он жил под кроватью одного официанта, итальянца по имени Марко. Все жилье составляло три квадратных фута, пропахших ржавчиной. Но он был всегда накормлен и свободен. В конце концов Марко сжалился над ним и послал его в дом своего дяди в Денвер. За пять месяцев он отъелся пастой, научился читать и вырос на целый фут, но дядя настолько боялся его, что дело в конце концов закончилось бы либо приютом для сирот, либо возвращением на Ямайку. Габриаль предпочел сбежать в Теллурид, где устроился работать на подвесную канатную дорогу. Четыре месяца он дрожал от холода. В Теллуриде он впервые в жизни увидел снег.