– Пару дней назад я отправила Беверли свой отчет. Почему бы вам не спросить ее?
– Я ознакомился с вашим отчетом, но надеялся узнать, что вам удалось выяснить с тех пор, – если не возражаете.
– Откровенно говоря, возражаю. Не хочу показаться невежливой, но любая информация, которой я располагаю на данный момент, принадлежит моему работодателю и является конфиденциальной. Одно могу сказать. Я действительно заявила в полицию, там распространили ее описание, но прошло всего два дня, и они пока не могут сообщить ничего нового. Хотите ответить на один вопрос?
– Не очень, – сказал он и рассмеялся. Мне начинало казаться, что вся его высокомерность происходит от чувства неловкости, и я не стала обращать внимание на его последнее замечание.
– Беверли говорила, что они с сестрой не виделись три года, а вот сосед Элейн утверждает, что ваша жена была там не далее как на Рождество, и, более того, между ними произошла крупная ссора. Это правда?
– Что ж, очень может быть. – Тон Обри смягчился и уже не казался мне столь холодным и отчужденным. Сделав последнюю затяжку, он щелчком стряхнул в пепельницу тлеющий на кончике сигареты пепел. – Откровенно говоря, меня тревожит, не замешана ли во всей этой истории сама Беверли.
– То есть?
Он угрюмо потупился. Я увидела, как он, пытаясь побороть раздражение, с силой сдавил пальцами окурок, – в пепельницу посыпался табак и клочки темной бумаги.
– У нее проблемы с алкоголем. Уже довольно давно, хотя внешне это и незаметно. Она из тех, кто может воздерживаться по полгода, а потом... бах! – и три дня беспробудно пьет. Иногда это продолжается и дольше. Думаю, в декабре был именно такой срыв. – Он поднял голову – куда девалась вся его чопорность и надменность. Передо мной сидел просто человек, у которого тяжело на душе.
– Вы не знаете, что они не поделили?
– Догадываюсь.
– Они ругались из-за вас?
Он вздрогнул, и мне показалось, что я впервые увидела живой блеск в его глазах.
– Почему вы так решили?
– Сосед сказал, что причиной ссоры, похоже, был мужчина. Вы единственный, о ком я знаю. Не хотите со мной пообедать?
Мы отправились в коктейль-бар под названием "У Джея", расположенный за углом, неподалеку от моего офиса. Там всегда царит полумрак, кабинки в стиле ар-деко обтянуты светло-серой кожей, столики "под оникс" похожи на маленькие, неправильной формы бассейны с такой блестящей поверхностью, что можно увидеть собственное отражение. Как в известной рекламе жидкости для мытья посуды. Стены обиты серой замшей, а когда ступаешь на ковер, кажется, будто идешь по песку. Вообще, попадая туда, чувствуешь себя как в камере сенсорной депривации. С другой стороны, там богатый выбор горячительных напитков, и подают невероятных размеров сандвичи с острой копченой говядиной. Для меня самой это заведение было не по карману, но я подумала, что Обри Дэнзигер будет хорошо здесь смотреться. К тому же он производил впечатление человека, который не откажется оплатить счет.
– Чем вы занимаетесь? Работаете? – спросила я, когда мы сели за столик.
Не успел он ответить, появилась официантка. Я заказала нам по сандвичу с копченой говядиной и мартини. Во взгляде Обри отразилось легкое недоумение, но он лишь пожал плечами, давая понять, что ему все равно. Очевидно, не привык, чтобы женщины решали за него, но в данном случае никакого подвоха с моей стороны не ожидал. Я же чувствовала, что это мой день, и мне не хотелось выпускать из своих рук инициативу. Я прекрасно понимала: затея с сандвичами чревата, но надеялась, что это поможет сбить с него спесь и он будет больше похож на человека.
Когда официантка удалилась, он ответил на мой вопрос:
– Я не работаю. Я владею. Даю работу синдикатам по торговле недвижимостью. Мы покупаем землю и возводим на ней офисные здания, торговые центры, иногда кондоминиумы. – Он замолчал, словно решил, что сказанного вполне достаточно, хотя это далеко не все, что он имеет сообщить. Потом достал портсигар и предложил мне. Я отказалась, тогда он закурил сам – тоненькую темную сигарету.
– Скажите, почему вы надулись? – спросил он, чуть наклонив голову. – Вечно со мной такая история.
На губах его вновь играла улыбка, как от чувства собственного превосходства, но на сей раз я решила не обижаться. Возможно, у него просто такая мимика.
– Вы кажетесь высокомерным и слишком неискренни, – ответила я. – Все время улыбаетесь так, будто знаете то, чего не знаю я.
– У меня слишком много денег, чтобы позволить себе быть искренним. Кстати, было любопытно взглянуть на женщину-детектива. Это одна из причин, почему я здесь.