ОбезГлавленный рассказ
Как ходила баба по воду, да за другой какой необходимостью, да житейской надобностью, тяжёлой хромающей походкой, да с неприкрытой утвердившейся усталостью. Ссутулившись да переваливаясь ходила. Как носила баба усталое изрубленное морщинами , да битое мужчинами безобразное лицо своё измученное. Как таскала баба тяжесть на плечах своих, да подмышками, а на сердце раскаяние таскала, да само сердце в груди своей , рядом с душой больной и измотанной, да наружу рвущейся.
Как одолевали бабу сельские детишки, да навозные мухи, да ходившие слухи. Как оставляли бабу последние силы, да терпение. Как рвалось из бабы непрерывное отчаяние, да громогласие, да сквернословие, да всёохватывающие проклятия.
Неприлично было обсуждать, да осуждать одинокую, да однорукую, да одноногую. Не имевшая излишества с давних пор нищенствовала. Другой судьбы себе не сыскала, да на эту вслух не жаловалась, да внимание к себе не требовала, но привлекала. Была баба нелюбима, да нелюбима. Неприветлива была, да несговорчива. Под носом всегда при ней шёпот, да губ шлёпание. И обязательно, если дитё у кого не слушалось, то бабой этой грозились съесть его, дитё это. Не завидный у бабы удел, да грязный у бабы подол.
Как была у бабы хата покосившаяся, да кошка была со двора напросившаяся. Как называли раньше бабу Ленкою, позже Еленой Максимовной, теперь колченогою псиной. Как ушли далёкие годы, да остались невзгоды да тяготы. Как в чёрном баба ходила, да взгляды на себе собирала. Как отвечала баба на взгляды злобным зырканьем, да еле слышным фырканьем. Как сух и скрипуч был у бабы голос, да разросся под платком у бабы волос, да прикрыл уши да шею. Как размножила баба вшей. Как не жаловала баба детей, да гоняла их плетьми за плетень. Как ослабли у бабы колени, да навалились на бабу болезни, как потягивания, да выкручивания, так защемления да подсасывания. А дети всё репей в окна ей забрасывали, да бельё на верёвке говном обмазывали. Как скверно вели себя выродки, да при жизни бабе могилу вырыли. Была баба не так стара, всего о пятидесяти годах. Как нажила баба на руках мозоли, да в ногах слабость. Как покинула бабу надежда, да вера, да радость. Как с божьей помощью баба век доживала, да ртом беззубым хлебные корки мусолила, да манку жевала. Как обращали люди на бабу внимание, да не было в их сердцах понимания, как не было и сожаления да жалости. Как летели бабе вслед колкости да гадости.
Как не было у бабы в живых родни, да были воспоминания у бабы живы. Да не жила баба ими, а только мучилась, как снились бабе в ночи несчастные случаи. Как молилась баба иконам да небу. Как ставила баба свечи покойному деду. Как крестилась при этом баба, слева направо, да издавала при этом невнятные звуки, да терзали бабу смертные муки.
Как однажды померла баба , как была сидя у пруда, так и померла. С камнем на сердце да на шее с камнем. Пожаловала в мир иной, душою своею нараспашку пожаловала, да в этом мире тело своё оставила. А рядом письмо неровным почерком, да в графе "КОМУ" с длинным прочерком.
Как толпились, толкались вкруг тела селяне, да любопытные свои глазища таращили, да детям страхи вселяли. Как шёпот, да ропот, шушукание, да молитвы слышались со всех сторон, да в кронах деревьев крики ворон.
День к концу, гонец к святому отцу. Как прибыл поп потрясённый известием, в рясе, с кадилом, да после кагора с хорошим настроением, да с плохим равновесием. Как вскрыл конверт поп под бабье охание, да мужицкие возгласы, как пригладил рукою в бороде своей волосы, да стал читать содержимое громким, да певучим голосом. Как значились в послании имена да фамилии, да замертво падали те, кого произносил он. Как поселились в людях паника, да отчаяние, да суеверный страх поселился. Всплыли в памяти все поступки да речи, те что бывали против бабы, да ради забавы. В кучу сбились, крестились, молились, прощения просили, били поклоны, святые имена перечисляли, да избавление от кары не выпросили. Как настигла всех участь незавидная, слишком уж была баба при жизни злопамятная.
Как ходят слухи теперь про бабу скверную. Как вслух говорить про неё у местных не уместно, да о мёртвой либо никак, либо лестно.
Лучше никак, чем так.
КОНЕЦ