Юрка чуть не проспал свою остановку.
Проснувшись в последний момент, парень рванул по узкому проходу в сторону водительской кабины, попутно задевая руками и ногами пассажиров и постоянно извиняясь. Большинство никак не реагировало, но некоторые бабки бурчали под нос недовольства.
Автобус остановился рядом с неприметным, полуразвалившимся сооружением, которое в советские времена было полноценным навесом и тремя скамейками. Сейчас осталась только одна, да и на ней уже не посидишь — доски прогнили насквозь. Сам навес от старости и отсутствия ухода грозил вот-вот рухнуть и доломать несчастную скамейку.
Забрав багаж, Юрка в нерешительности встал рядом с навесом и грустно посмотрел вслед уходящему автобусу. Прямо от остановки вела на юг неасфальтированная дорога средней ширины, справа и слева от которой простирались небольшие поля. Невдалеке виднелись рощи.
Похоже, придется идти пешком. Дядя Миша или забыл его встретить, или занялся другими, более важными делами. Юрка критически оглядел сумки. Большие. Он чуть не надорвался, пока выволок их из подъезда. Как же дотащит до деревни? И такси не вызвать. Поблизости нет никаких более-менее развитых населенных пунктов. До ближайшего шестнадцать километров, а до Барнаула двадцать два. Вызов такси обойдется в копеечку.
Юрка уже собрался идти, как вдруг издали до ушей донеслись звуки работающего мотора. Подбежав к месту, где начиналась улица, парень всмотрелся и чуть не подпрыгнул от радости: синие «Жигули» дяди Миши, громко тарахтя, волочились по неровной дороге. Юрка спасен!
Дядей Мишей был сосед через дом пятидесяти восьми лет отроду. Жил он вместе с женой, что на год младше, а дети перебрались в Барнаул и оттуда регулярно присылали им деньги. Гордеевых в Березовке любили все. Тетя Маша безвозмездно сидела с чужими детьми, пока родители были заняты, а дядя Миша помогал всем, кто попросит, починить электрику или сантехнику. Мастером он был на все руки. Юрка обратился с просьбой именно к нему, потому что верил: дядя Миша не откажет.
— Значит, в Березовке будешь жить? — спросил сосед по пути.
— Угу, — отозвался парень с пассажирского сиденья. — Работа у меня удаленная. Без разницы, где ее выполнять. Потом, может, хозяйство заведу. А там и жену с детьми.
— Хе-хе, — усмехнулся дядя Миша и поджег папиросу, которую держал во рту. Дым потянулся в открытое окно. — У нас в деревне девки или страшные, или замужние. А городская вряд ли согласится здесь жить. Обычно молодежь старается уехать из деревни. Тебя-то чего принесло? Тут после города трудно.
— Пускай, — с оптимизмом ответил Юрка. — Привыкну. Да устал я, дядь Миш, от мамки и Игоря. Сам хочу жить.
— Это хорошо, — кивнул сосед. — Ну, ты, если что, обращайся. Мы с Машей всегда рады помочь.
— Спасибо, дядь Миш. Обязательно обращусь.
.
Вот, наконец, и Березовка. Едва увидев деревню в лобовое окно, Юрка испытал прилив радости и одновременно грусти. Последний раз он приезжал сюда на похороны бабушки. Тогда было не до ностальгии и любования природой, но за три месяца скорбь немного притупилась, и Юрка мог позволить себе вспомнить о детстве.
Машина поднялась на невысокий бугор, на котором и раскинулась Березовка. Под бугром текла спокойная речка Весна, за ней шелестела листьями березовая роща. Деревья этого вида в большом количестве росли и в самой деревне, отчего она и получила такое название.
Березовка состояла из трех улиц, на двух из которых стояло по семь домов. Зеленая была самой длинной — вдоль нее выстроилось аж пятнадцать домов: восемь с одной стороны и семь с другой. Дядя Миша подвез новоиспеченного жителя Березовки к аккуратному деревянному частоколу, выкрашенному в голубой цвет. Юрка перегнулся через низкую калитку, откинул крючок и распахнул ее.
— Может, зайдете? — робко предложил он. — Правда, у меня из еды только пара хот-догов, «Доширак» и палка колбасы, а из питья — кофе в пакетиках. Готовить завтра буду.
Сосед усмехнулся.
— Эх, молодежь, одной дрянью питаетесь. Давай-ка, лучше ты к нам заходи. Ждем к ужину. Хоть поешь по-человечески.