— Мы идем на погост, — сообщил сосед Юрке. — Попробуем найти логово этой твари. Где-то же она отсиживается днем. Если хочешь, пойдем с нами. И друзей возьми.
— Мы как раз собирались идти к вам с этим предложением, — сказал Юрка. — Подождите минуту, я сейчас.
Парень юркнул в дом и ровно через минуту вновь появился на крыльце в компании недовольных Тёмыча и Сереги. Парни не горели желанием охотиться на упыриху, но все же пошли. Юрка взял в сарае наточенный топор, Тёмыч вооружился серпом, а Серега засунул за пояс штанов кухонный нож. Когда друзья вышли за калитку, один из мужчин полез в рюкзак и достал оттуда три длинных, гладких, наточенных кола.
— Нате-ка. — Он раздал колы парням. — Вчера наточил.
Изготовил колы местный плотник Макарыч, в миру Андрей Макарович Беляев. Он же делал гроб для первой человеческой жертвы бабы Зины — Дмитрия Харитонова. Парни повертели колы в руках. Крепкие, удобные.
— И это, правда, ее убьет? — с недоверием спросил Артем.
— Будем надеяться, — сказал Макарыч. — Если не убьет, то хотя бы остановит.
— А дальше что? — Тёмыч поднял голову.
Снигирев вскинул руку с раритетным топором.
— А дальше искромсаем эту мразь на мелкие кусочки.
.
Днем задуманное казалось легко выполнимым и даже не страшным. Пока светит солнце, страхи отступают. Но никто не выглядел воодушевленным и расслабленным. Все знали, что день не будет длиться вечно. Наступит ночь, и баба Зина вернется. Снова кого-нибудь убьет.
Юрка, Тёмыч и Серега плелись позади группы. Они не разговаривали, но каждый думал об одном и том же: на погосте или в его окрестностях, возможно, лежит труп Сани. Скорее всего, упыриха утащила его в свое логово, чтобы спокойно поесть. Друзья были не готовы вновь увидеть его мертвым. Каждый успел внушить себе, что Лысый просто уехал. Никому не сказав, вернулся в Барнаул. Хотя все понимали, что уехать он не мог, а Юрка своими глазами видел, как упыриха насквозь пробила ему грудь, но психика упорно твердила, что Саня жив.
Обнаружение трупа разобьет все защитные барьеры.
По дороге Юрка думал о том, что скажет родителям Сани. Не полиция, так они обязательно его обвинят. Ведь именно к нему поехал их сын, и именно Юрка виноват в его смерти. Рассказать про бабу Зину он не сможет, — еще в психушку упекут, — а придумать что-то достоверное никак не получалось. Да и как быть с трупом? Если Саню все же не найдут? Как объяснить его родителям, что похоронить сына они не смогут?
Стоп. А с чего Юрка взял, что выживет и вернется в город?
Парень поежился, осознав простую истину: он может умереть уже сегодня. Никто из жителей Березовки не застрахован от жестокой смерти. Баба Зина может прийти за любым, в том числе и за Юркой. Так что еще неизвестно, останется ли в живых тот, кто сможет сообщить страшную новость его семье.
Юрка вдруг поймал себя на мысли, что скучает по матери и отчиму. Сейчас он отдал бы все на свете, только бы увидеть их, обнять. Ненависть к родным исчезла. Парень был готов хоть до старости ругаться с ними, только бы не находиться в этой проклятой деревне. А ведь мать, наверное, что-то чувствовала, противясь его поездке. Видимо, ее сердце не такое уж и черствое. Просто выражала она свои чувства своеобразно, однако Юрка видел тревогу в ее глазах. Мать не хотела его отпускать.
Но много ли выросших детей прислушиваются к словам родителей?
Группа из девяти человек дошла до погоста. Днем он выглядел совсем не так, как ночью: обыкновенное деревенское кладбище, тихое, со скромными памятниками и крестами на могилках, опоясанных низкими металлическими оградками. В глаза бросилась могила Харитонова, обильно украшенная начавшими подвядать цветами и большим траурным венком. Алкаш — не алкаш, а все же человек. Похоронили, как положено.
Однако сегодня Харитонов и остальные усопшие визитеров не интересовали. Друг за другом те последовали узкими извилистыми тропками к могиле, что находилась в стороне — той самой, запущенной и оскверненной Артемом.
К могиле бабы Зины.
— А почему ее похоронили на отшибе? — задал Юрка вопрос, который, на удивление, пришел ему в голову только сейчас. — Без оградки и таблички? Она ведь тогда еще не была упырем.