Дядя Миша, шедший впереди, его не услышал, а вот Степан, двигавшийся перед Юркой, остановился и повернулся к нему.
— Говорят, перед смертью баба Зина кричала проклятья, — ответил он. — Люди похоронили ее, как ведьму.
— Да уж... — пробормотал Юрка под нос. — Жила себе, никого не обижала, а потом вон как получилось.
— Когда гибнут дети, их родители сходят с ума, — печально заметил Степан. — Неизвестно, как поступили бы другие на месте отца бедного Ванечки.
Юрка ничего не ответил, хотя в мыслях был уверен, что никогда не избил бы человека, не узнав причины его поступка. Может, конечно, он так рассуждает потому, что не имеет детей, а, может, это и есть здравый смысл, которого тот мужик был напрочь лишен.
.
Могила бабы Зины выглядела так же, как в то утро, когда Юрка здесь прибирался. Парень ожидал увидеть разбросанную по сторонам землю, но вместо этого взгляду предстал аккуратный холмик. Крест, вкопанный самим Юркой, стоял ровно.
— Думаете, она здесь? — неуверенно спросил молодой человек.
Дядя Миша положил дробовик на землю и взял у одного из мужиков лопату.
— Раскопаем и проверим.
Юрка тут же взял вторую, и оба одновременно принялись рыть землю.
Времени на раскопку ушло немного. Мужчины периодически менялись, и примерно через полчаса одна из лопат наткнулась на что-то твердое. Держал ее Серега, который, ощутив прилив сил, принялся энергично разбрасывать землю. Ему помогал Макарыч. Вместе они быстро расчистили предмет на дне ямы. Им оказался старый раскуроченный гроб.
Пустой.
XII. Мой дом — моя крепость
Неестественным холодом обдало спины присутствующих. Впрочем, большинство и не верило, что бабка-упыриха каждое утро закапывается в могилу, а по вечерам выкапывается и идет убивать. Но нужно было проверить эту теорию. Мало ли, что... Из находящихся здесь никто прежде не сталкивался с упырем и серьезно не интересовался мистикой.
Закопав яму, мужчины отдохнули, перекурили, и отправились исследовать окрестности. Время давно перевалило за полдень, в животах урчало, а скудный паёк давно был съеден и выпит. По-хорошему бы сходить домой да поднабраться сил, но прежде добровольцы решили обшарить местность вокруг погоста и убедиться, что бабы Зины здесь нет.
Или убить ее, если найдут.
Убить... Юрка вдруг подумал, что не сможет этого сделать. Не сможет взять, и прикончить живое существо. Ну, ладно, не совсем живое, но все же существо. Это не муху пришлепнуть, здесь придется постараться. С другой стороны, упыриха убила его друга, и не только. Если с ней не покончить, вымрет вся деревня, а там и старики, и дети. Нет, надо брать себя в руки и не трусить. В конце концов, только он виноват в случившемся. Не устрой Юрка новоселье или хотя бы запрети друзьям ехать на погост, ничего бы плохого не случилось.
Мужчины обшарили окрестности, заглянули под каждый пень, но старухи нигде не было. Проверили даже обугленные руины дома бабы Зины, — вдруг ностальгия взыграла? — но и там никого не оказалось. Каждый раз, заглядывая в очередное темное место, Юрка боялся наткнуться на останки друга, но того тоже след простыл.
Значит, логово упырихи в другом месте.
.
Добровольцы вернулись домой уставшими и расстроенными. Солнце медленно клонилось к закату, тени от деревьев и домов удлинились и накрыли улицы. В окна пытались пробиться тонкие лучи, но в комнатах уже потемнело. Подойдя к калитке, Юрка удивился, увидев там Любу с большой сумкой на плече. Она стояла, держа за руку дочь, и разговаривала с Таней. Когда парни подошли, девушки замолчали.
— Юр, можно с тобой поговорить? — попросила Люба.
Юрка бросил извиняющийся взгляд на друзей.
— Скоро зайду, — сообщил он.
Тёмыч и Серега, изнывающие от голода и усталости, не стали задавать вопросов. Таня ушла в дом вместе с ними. Юрка и Люба с Аленкой остались одни.
— Может, зайдете? — пожав плечами, предложил парень.
Подруга детства замотала головой.
— Нет. Я — нет.
— В смысле? — не понял Юрка.
Женщина подтолкнула к нему дочь.
— Юр, я знаю, что не имею права тебя просить, но... можно, Аленка поживет у вас, пока это не закончится? Я не смогу ее защитить, в случае чего.