Тварь выскочила в коридор, как черт из табакерки. С пронзительным визгом понеслась тараном в группу молодежи, сгрудившуюся в нескольких шагах. Перепуганные люди бросились врассыпную, девушки громко закричали, заплакал ребенок.
— Бегите! — огласил Тёмыч и так очевидную истину.
Телефоны посыпались из рук. В панике ни у кого не получилось включить фонарик. Ориентируясь в темноте, Юрка извернулся и вырвался из коридора. Но все же споткнулся о порог и растянулся на полу. Тут же ему наступили на спину, и рядом, не удержав равновесия, грохнулась Таня.
— Давай к выходу! — прокричал ей Юрка, вставая. — Скорее!
— Там же Саша!..
— Здесь не безопасней! — Нащупав Таню в темноте, Юрка помог ей встать. — Беги!
Поворачиваясь, Таня зацепила бедром стол и взвыла от резкой боли. В этот же миг в коридоре раздался пронзительный крик Любы, вслед за чем наконец-то вспыхнул фонарик. Глянув туда, Юрка и Таня застыли на месте: упыриха сидела на спине Любы, крепко вцепившись в грузное тело женщины, и остервенело рвала зубами ее шею. Кровь хлестала на грудь Любы, испачкала лицо и волосы упырихи и брызгала на оцепеневших друзей и перепуганную Аленку.
— Валим! — завопил Юрка, теряя рассудок.
Кошкой метнувшись в коридор, парень схватил тонкую ручку ревущей Аленки и рванул девочку за собой. Старухе, похоже, пришлась по вкусу Люба, потому что она потеряла интерес к остальным. И это дало им шанс.
Оцепенение спало, и друзья повскакивали с пола. Освещая путь фонариком и в панике спотыкаясь обо все подряд, они добежали до двери. Юрка потянулся, чтобы повернуть ключ в замке, как вдруг дом огласил пронзительный звон. Сработал будильник — старенький, бабушкин, — который Юрка забыл выключить, когда Тёмыч разбудил его и остальных.
Что мешало установить будильник в смартфоне?!
Баба Зина ловко спрыгнула с Любы, и обмякшее тело той сползло по стене на пол. Мерзко хрипя, упыриха бросилась в спальню.
— Давай, открывай! — Тёмыч толкнул Юрку. — Чё завис?
Того не слушались руки. Постоянно тряслись и не могли схватить ключ. Выругавшись, Артем отпихнул его и отпер дверь. Распахнул ее и вылетел прямо в холодные объятия второго упыря.
— Артем! — во все горло завопила Лена, когда существо, некогда бывшее Саней, скатилось с добычей с крыльца.
Упырь крепко держал жертву, а та голосила на всю деревню. Пропали спесь и бравада, сарказм и показная крутость. Артем Филатов наконец-то стал собой: обыкновенным парнем, который без пафоса не отличается от миллионов ровесников.
Юрка и остальные высыпали на крыльцо. Девчонки жались друг к другу, а плачущая и зовущая маму Аленка — к Юрке. В руке каждый, кроме ребенка, сжимал по колу, но ни у кого не хватило храбрости пустить оружие в ход. Молодые люди в шоке таращились на упырей и боялись подойти к ним хотя бы на шаг. Дрожа и плача, они тихо сошли с крыльца, в мыслях хороня Тёмыча, как вдруг прогремел выстрел.
Юрка не поверил глазам: дядя Миша с дробовиком наперевес несся ко двору соседа, а за ним бежали утренние добровольцы. Но не только. Группа значительно увеличилась, теперь в ней появились женщины. Среди бегущих на помощь Юрка узнал продавщицу тетю Иру и тихоню Аню с Речной улицы, с которой познакомился на похоронах Харитонова. Судя по тому, с какой готовностью девушка торопилась сразиться с упырями, не такая уж она тихоня.
Трем крепким мужикам удалось вырвать Артема из лап упыря. Парень был перепуган, но жив. Только без конца хватался за плечо окровавленной кистью. Дядя Миша, заметив это, помрачнел.
— Он тебя укусил?
Тёмыч, съежившись, кивнул.
— Кажется.
— Ну-ка, покажи. — Мужчина рывком отогнул воротник рубашки Артема и посветил фонарем ему на плечо. — Твою ж налево! Прости, пацан.
Не успел Тёмыч задать вопрос, как его голова превратилась в жуткое месиво, и мертвое тело рухнуло на землю.
В диком ужасе заголосила Лена, схватившись руками за лицо и упав на колени. Таня вскрикнула и отвернулась, а Юрка развернул к себе Аленку и крепко прижал к бедру. Серега, пораженный увиденным, выронил телефон и в панике поднял руки. Дядя Миша же сел на корточки, перевернул Тёмыча на спину и всадил ему в грудь осиновый кол. Затем встал и посмотрел на остальных.
— Кого-то еще укусили?