«Известия»:
– Кому все-таки принадлежат сейчас предприятия ТЭКа? В прессе муссируются самые разные слухи…
– Мне известно об этих разговорах. И я со всей ответственностью заявляю: ни один процент ни одного из предприятий ТЭКа не принадлежит никому из руководителей республики и никому из членов их семей. Не принадлежит наш ТЭК и никому из российских олигархов, которые все последние полтора десятка лет облизываются на эти активы. А это действительно лакомый кусок. Мало того, что заводы сами по себе изначально представляли огромную ценность, мы не стали, как многие другие, выжимать последние соки из устаревающих предприятий, мы провели глубокую модернизацию, добились потрясающего качества продукции. Словосочетание «республиканский бензин», согласитесь, стало синонимом высочайшего качества, о чем говорит хотя бы тот факт, что ни один бензин в стране в таких масштабах не подделывается. Глубина переработки на наших заводах составляет 80—85 процентов, профессионалы поймут, о чем я говорю. И все это, за исключением одного миноритарного пакета акций, совсем недавно проданного АФК с единственной целью привлечения инвестиций в дальнейшее развитие, принадлежит республике. Мы провели сложную схему реорганизации, суть которой вкратце можно описать так: часть ТЭКа принадлежит его рядовым сотрудникам, а часть акций, с помощью закольцованной схемы, выкупили сами же предприятия ТЭКа, который, таким образом, стал принадлежать сам себе.
Сейчас перечитываю эти тексты – и смеюсь над тем, как мы по поводу выхода первых подобных наивных и половинчатых опусов торжествовали, наверное, не меньше, чем американские отцы-основатели, только что дописавшие билль о правах.
Нам тогда казалось, что это – провозглашение так нужных республике преобразований и теперь все будет по-другому.
Бабай понимал и открыто признавал, что демократизация республике необходима, но оттепель закончилась вместе с восстановлением в регионе политической стабильности. Люди, вовлеченные в политические процессы, говорят, что кое-что все-таки изменилось, но мы польстили бы себе, если бы говорили о революционных прямо преобразованиях.
Наши юные смешные голоса в коридорах Белого дома
Теперь о том, кто, собственно, такие были эти мы.
О том, что Бабай уже далеко не мальчик, он хорошо понимал, начиная с 2003-го года, когда в оппозиционных листках стали обсуждать тему его возраста, говоря (и не на пустом месте, кстати), что с годами многие достоинства человека чисто с научной точки зрения уходят, а недостатки многократно усиливаются. А он на самом деле не страдал старческим слабоумием и понимал, что проблема эта существует.
Кроме того, многочисленные соратники Бабая тоже были уже далеко не мальчиками, и власть казалась дряхлой, особенно на фоне молодцеватых Веременко и Савина и их тридцатилетнего, пышущего здоровьем и силой окружения.
Поменять за возраст себя Бабай, понятно, не решался, но окружение решил резко омолодить, причем, начал делать это еще до выборов, направляя таким образом избирателям сигнал – не пытайтесь омолодить власть, выбирая не меня, я сам вам дам молодежь во власти.
Начать он решил с наиболее близкой ему в физическом и аппаратном смысле администрации президента, чтобы всем было понятно, что молодость новых менеджеров и его опыт и дадут тот самый сплав, который будет эффективно управлять республикой.
Первым назначенцем и лидером остальных птенцов молодежного призыва, разумеется, стал занявший негласно второй пост в политической иерархии республики – главы администрации президента Радий Х., которому было тогда 39, а выглядел он, получивший образование за границей, владеющий четырьмя языками яппи, и того моложе.
И такие люди чем-то рулили в опорном крае России…