- Эй, ищешь кого? Деревня к востоку, если что, иди на юго-восток, до дороги. По ней - через мост.
- Да я… Меня из деревни сюда направили.
- Да? Уж не Алена-ли? И зачем ты пришел?
- Ой. - Парень сделал большие глаза. - Ты, бабушка, и правда - колдунья, раз вот так, сразу, угадала про Алену…
Ага, ага. Опять “бабушка”. Логику включать парень не умеет, меня, кроме этой самой Алены с ее Ванькой никто бабушкой и не называет.
- Ну, и зачем ты тут мне? И, кстати, я не “бабушка”, я - Бабаяк.
- Не сердись, баба Яга, прости, что бабушкой назвал. Это Алена из деревни так тебя называла… Я не со зла.
- Хотел чего? И вообще, ты кто такой, тоже житель вашей деревни?
- Я издалека иду… Гаврилой меня звать, купца Василия сын. Царь наш, батюшка, всем, кто на службу государеву попасть стремится, испытание дает. Меня отправил сюда, выяснить, что за нечисть в лесах здешних объявилась, и ему, государю, неподвластна. Недавно стрельцов отряд разбойника тут одного захватил, Соловьем кличут. Правда, в битве великой оглохли все они до единого, но одолели супостата. Так его, пока вели стрельцы в столицу, на суд, отбил у них злобный витязь какой-то. Трое лишь выжить сумели, да рассказать про это. Вот и пошел я у местных разузнать о витязе этом, а они, Алёна, то есть, сюда меня отправила. Сказала, что ты, баба Яга, все про всех знаешь, и точно мне поможешь.
Свяжешься с женщиной, сделаешь доброе дело, и - всё. Попал. Теперь она ко мне всех отправлять будет, кому помощь нужна?! С другой стороны… Кто-то один сумел разбить отделение регулярных войск, пусть и оглохших, но вполне боеспособных.
- Не обещаю, но попробую. Ладно, давай в деталях. Как, что, что за боец такой, который воинское подразделение один смог положить.
- Баба Яга, может, дашь напиться сначала? Дорога не близкая, устал слегка.
Куда его девать-то? Пришлось впустить во двор.
Дух от парня шел крепкий, видимо, не один день в дороге провел. Подумав, пока Гаврила восполнял запасы жидкости в организме водой, прямо из ведра, решил, что информация важнее рисков засветиться. Поэтому отправил аборигена на дезинфекцию, а сам приказал компьютеру приготовить в синтезаторе что-нибудь местное. Маскировку в расположении базы навели в момент. 200 миллилитров цэдваашпятьонки, вареные клубни местных растений овальной формы в миске, и абориген начал выкладывать информацию.
- В общем, дело обстояло так. Пропал недавно на дороге, как раз из этой вот деревни Журовка идущей, мытарь с обозом, и оброк собранный…
- Что, извини? Давай-ка, для начала, разберемся. Мытарь - это человек, который кого-то моет? И что там собирают об судьбу?..
- Эх, прости уж Баба Яга, но совсем, смотрю, темная ты… - Гаврила приосанился, прямо - как раздулся от важности. - Мытарь по деревням оброк собирает, казну царскую, да закрома пополняет. Оброк, обычно, зерном да овощами выплачивают: с денежкой у крестьян завсегда туго было.
Так. Налог. Натуральным продуктом. Уф, не зря цэдваашпятьонку в юношу влил: пусть рассказывает, да внимания на мои оплошности не обращает.
- Ну, так вот. Направил батюшка наш царь десятника, с десятком, да парой кандидатов, это дело расследовать. Стрельцы, все, как один, бывалые, в битвах-сечах закаленные, потому решили налегке идти, ружья свои не взяли. Лишний вес немаленький, а с разбойниками сподручнее сабельками да бердышами справляться: ружье то один раз стрельнет, а потом заряжай его… В общем, шли они три дня и три ночи, а на четвертый вышли сюда. Тут, недалеко, дорога мимо старого дуба идет, кругом луг… И спрыгнул прямо с дуба, чуть им не на голову, мужик. Сажень росту, но - крепкий. И давай над ними насмехаться, да бахвалиться, что всю их десятку-то и побьет. Еще и съесть после этого грозился. Ясное дело, десятник скомандовал - скрутить наглеца. Только не успели стрельцы и шагу сделать, как супостат дудочку достал, да как дунет… Дуда та волшебной оказалась, колдовской. Повалились стрельцы там, где стояли, будто кто их по головам дубиною со всего размаха приложил. И с тех пор слух у них пропал напрочь. А злодей поднял саблю десятника, ухмыляется, вот-вот ему голову с плеч снесет! - Гаврила вошел в раж, пересказывая то, что услышал, размахивал руками, и я начал опасаться за миску на столе. - Но, видать, даже Ярило устал терпеть злодеяния лиходея: вспыхнула сабля в руке, и выронил ее супостат. И на дорогу, в этот момент, выскочил то-ли леший, то-ли полевой, да ка-а-ак даст дубиною злодею!.. Тот и упал без движения. Стрельцы-то оклемались немного, и скрутили супостата, пока тот не очухался. Ну, и повели, значит, Соловья этого к царю-батюшке нашему, на суд справедливый. - Я, улучив момент, подвинул Гавриле еще одну кружку цэдваашпятьонки. Он выпил, закусил, и продолжил: - Одна беда, недалеко стрельцы сумели уйти. Там, где дорога снова в лес заходила, встретил их еще один злодей. Рост - косая сажень, не меньше, как стрельцы выжившие клялись. Весь в лучах солнца сиял латами, как самовар медный начищенный. И меч у него огромный, двумя руками он его держал. “Эй”, говорит, “куда это вы моего слугу повели, да связанного?” - Я про себя отметил явное несоответствие в рассказе аборигена: что там сказал этот новый бандит, стрельцы услышать никак не могли, с напрочь уничтоженными барабанными перепонками. - Ну, десятник на него, стрельцы - за ним… Да только меч у злого витязя как мельница вертелся, порубил бердыши, повыбивал сабли из рук стрельцов, да и самих их не пожалел. Лишь трое в себя пришли, израненные. В общем, забрал злой витязь слугу своего, Соловья, да и в лесу скрылся. Ну, значит, царь-батюшка Афанасий и повелел мне разузнать, что за нечистый тут орудует. Дошел я до Журовки, а там, стало быть, никто ничего особо и не знает. И крестьянка, Алена, совет дала. Иди, говорит, поспрашивай бабушку, что у болота живет, бабу Ягу. Ну, тебя, значит. Вот я и пришел.