Помнишь, как совсем недавно ты перед ним хвостом виляла, чтобы он не изымал из банка свой вклад. А потом, когда он настоял, обзывала его разными нехорошими словами. Перестраховщиком и прочими словесами нехорошими ругала.
Теперь смотри. К вам, как не к самому бедному клану, с этим предложением даже не подходят. Хотя всем известно, что свободные деньги у Вас на тот момент есть, или, по крайней мере, должны были быть. Ведь вы же до сих пор, несмотря ни на что, выплачиваете какие-то дивиденды родственникам своих егерей и наёмников, и немалые.
Тем не менее, ни к Вашему банку, ни к вашей компании, с этим предложением даже не подходят. Хотя можно было бы предположить, что уж в крупнейшем то банке региона, каковым вы до недавнего времени официально числились, хоть какие-то средства да должны были найтись на подобный, жизненно важный для всех проект.
Тем не менее, в реальности мы видим совершенно иную картину. Из банка, под благовидным предлогом, совершенно не думая о последствиях, изымают практически все средства, фактически ставя его на грань разорения.
Учитывая же твои собственные слова, что завтра сюда набегут рядовые вкладчики с требованием об изъятии средств из-за недоверия лично к Вам и к вашей бурной деятельности, то Вы окончательно лишаетесь любых наличных средств и идёте по миру с сумой. Картина, я думаю, тебе уже окончательно ясна. Вас выбивают из конкурентной борьбы за крупнейшее доходное предприятие всего этого региона. И выбивают гарантировано.
Ведь уже имея колоссальный опыт подобных работ, которого здесь ни у кого просто нет, имея в подчинении строителей ящеров, Вы фактически вне конкуренции. Такие дороги, как строите вы, и какую собирается построить городская верхушка, никто до сего дня здесь не строил. Только у вас есть подобный опыт. Но чтобы Вы гарантировано не рыпнулись к кормушке крупнейшего подряда года, Вас дискредитируют в глазах всего города, демонстративно, со скандалом, лишая учредительской доли в капитале банка. Ликвидируют положенные для банка с городским статусом льготы, и выводят лично Вас Маша из состава Городского Совета. Для чего, собственно, по моему личному мнению, вообще нет ни малейшего основания. Ведь с теми же проворовавшимися Кидаловыми тишком разобрались, не вынося сор из избы. Вам же устроили показательную порку с потрясанием мускулами, угрозами, надуванием щёк и прочими глупостями.
Вас поставили на место, на котором, по мнению городской верхушки, Вам следует сидеть, как петушку на жёрдочке.
Теперь, к вопросу о политической угрозе.
По-моему, сугубо частному мнению, в последнее время вы Маша начинаете представлять весьма серьёзную конкуренцию некоторым должностным лицам в городской верхушке. Да-да, Маша, именно так, — покивала она головой. — Лично Вы, как деловая женщина, с бешеной скоростью набирающая популярность в городе, особенно в женской её части, уже сейчас представляете весьма серьёзную конкуренцию для первых лиц города, особенно для Головы.
Вы постоянно, особенно последнее время твердите на всех углах о мужском шовинизме в деловой сфере. И тем уже привлекли к себе повышенное внимание.
Уже сейчас, не смотря на все негативные пертурбации с банком, к вашему мнению в городе прислушиваются. И я думаю, именно это одна из основных причин, по которым вас вывели из состава членов Городского Совета. Именно поэтому для Головы так важно Вас осадить.
Что он с удовольствием и сделал, — с довольным видом закончила Изабелла.
С чувством глубокого удовлетворения от чётко выполненной работы и великолепно проведённого анализа она с облегчением откинулась на спинку своего кресла.
— М-да! — с непонятным выражением на лице протянула Маша, внимательно глядя на Изабеллу. — А профессор то был прав, когда предупреждал, что ты сама великолепно разберёшься в создавшейся обстановке. И трижды был прав, когда предупреждал, что Голова и к тебе подвалит с этим их предложением по дороге, — задумчиво пробормотала она. — Всё-таки ты последнее время всё с нами да с нами. А они, значит, и тебя захотели от нас отколоть, — сузив глаза, задумчиво протянула она, снова углубившись в какие-то свои мысли и надолго замолчав.
Судя по вытянувшемуся от расстройства лицу Изабеллы, та совершенно не ожидала подобной реакции. Будучи всецело погружённой в последнее время в развернувшуюся в городе свару, она как-то не подумала о том, что это положение дел может и не быть такой уж неожиданностью для местных жителей. И уж они то, наверняка всё давно просчитали и обдумали. И что их реакция на развернувшиеся события была чётко выверена и просчитана.
— Не обижайся, — вышла из созерцательного положения Маша. — Но мы действительно не знали, можем ли на тебя полностью рассчитывать. Поэтому, я и молчала всё последнее время о том, что мы давно были готовы к такому развороту событий.
Просто…., - Маша, поморщившись, грустно заметила. — Просто, ты, как простой, нормальный и честный человек до самого последнего момента не веришь, что лично с тобой могут вот так подло поступить. Ведь не врёшь, не обманываешь, не воруешь, работаешь, как вол на общее благо. А они….
Тяжело вздохнув, Маша с какой-то обречённостью безнадёжно махнула рукой.
— Поэтому, нам жизненно важно было знать, с нами ты или нет. Полностью и до конца. Так что, не обижайся, пожалуйста, — Маша виновато посмотрела Изабелле прямо в глаза.
Несколько мгновений Изабелла ошарашено смотрела на виновато выглядящую, какую-то пришибленную Машу, а затем медленно покачала головой.
— Как выражается некий господин Сидор, мой муж, — Афигеть, — и весело, заливисто расхохоталась.
— Ну а насчёт военной?
— Что? — всё ещё пытаясь справиться с приступами раздирающего её смеха, Изабелла попыталась понять, что у неё спрашивают.
— Ты что-то ещё упоминала про военную угрозу?
— Ах, это, — улыбнулась Изабелла.
Ну, это совсем просто. Посмотри. В город, для противостояния с Вашей компанией, были введены войска, чуть ли не десятикратно превосходящие вас числом. И ни один человек из них даже не попытался устроить какой-нибудь, пусть самый мелкий скандал или стычку. А вот такого вообще не может быть. Это совершенно не в местных традициях.
Да у нас, в баронствах, если сталкиваются два враждебных клана, то ещё задолго до настоящего вооружённого столкновения, везде, по всем тавернам, кабакам, подворотням, везде, где только можно, постоянно идут мелкие, незначительные скандалы и стычки. Здесь же они стояли на месте, как привязанные с заклеенными ртами, и было полное впечатление, что они боялись даже дыхнуть в вашу сторону, а не то, что пошевелиться. И это, при десятикратном то превосходстве в живой силе.
— Ну? — задумчиво протянула Маша, почесав кончик носа. — Дураков сталкиваться с прошедшими Корнеевскую выучку егерями, нет. Повывелись! Особенно с теми, что у нас остались. Последние из таких дурней, особенно после мятежа амазонок, десятой стороной нас обходят. Да ещё эта непробиваемая броня, об эффективности которой все прекрасно осведомлены, двойные арбалеты, амазонки, озверевшие от своего низкого, фактически рабского статуса. Плюс ящеры, от которых вообще непонятно чего ждать. Тут ещё десять раз подумаешь, прежде чем нас задирать.
Ну, а что за срочная потребность в наличных средствах, — вопросительно посмотрела на неё Маша. — Ну ка, ещё раз. Давай остановись на этом поподробнее. У нас тоже есть, кое-какие свои соображения на сей счёт, так вот хотелось бы услышать и твоё мнение. Пока что ты со своим прогнозом попала в десятку, так что давай продолжай в том же духе. Выкладывай, дорогая, до чего ты там ещё додумалась.
Раскрасневшаяся от похвалы Изабелла с довольным видом поудобнее устроилась в своём кресле и налив себе в стакан свежего чаю с важным видом начала.
— Тут и думать нечего. Такая сумма весьма удобна для взятки.
— Чего?! — перебила её Маша, поперхнувшись своим чаем. Прокашлявшись, она неверяще смотрела на Беллу. — Кому?!