Маша, раздражённая ясно ощущаемой ею волной тоски, которую она, одним только своим видом нагоняла на местных обитателей, решила пройтись по пустынному речному берегу.
Глядя на её решимость, Корней бросил дела и поспешил присоединиться к ней. Сопровождаемая своим мужем, вызвавшимся скрасить её одиночество, Маша стремилась развеять глухую тоску, грызущую её последнее время.
— Да-а…, - равнодушно глядя на окружающее их безлюдье, печально заметила она. — Смотришь на весь этот разгром, и хочется удавиться. Кажется, что оно так никогда и не кончится.
— Сперва одно, потом второе, потом третье…
Корней, молча, стоял рядом и с мрачным видом угрюмо рассматривал царящее вокруг белое безмолвие.
— Так везде?
Зябко уткнувшись мёрзнущим на лёгком утреннем морозце носом в роскошный козий пуховой платок, накинутый поверх её любимой простенькой шубки с широким лисьим воротником, она какими-то резкими, рваными движениями плотнее обхватила себя руками.
Тихий, какой-то шелестящий голос Маши, и сам по себе негромкий, но даже на фоне царящего вокруг белого безмолвия был едва слышен.
— Здесь хуже всего, — негромко проговорил Корней.
Повернувшись к ней всем корпусом, он взял её под руку, помогая перешагнуть через наваленные поперёк дороги брёвна, загораживающие проход на узкие деревянные мостки. Небрежно брошенные через какую-то осушительную канаву, они, по-видимому, когда-то изображали из себя пешеходный мостик. Сейчас же переправиться по нему можно было лишь очень и очень аккуратно. Подёрнувший их сверху тоненький ледок представлял на самом деле нешуточную опасность. Можно было с него с звиздануться. А то и сломать ещё чего-либо.
— Непонятно почему, но тут была самая большая паника, — пояснил он. — Как только на верфях стало известно о претензиях городских властей к твоему банку, так здешние мастеровые, буквально, как по команде, прямо с цепи сорвались. Тут же побросали работу и потребовали немедленного расчёта.
— Ну, потребовали и потребовали, — равнодушным голосом устало пожала плечами Маша. — А чего за собой не убрали? — осторожно перешагивая через очередной валяющийся поперёк пешеходных мостков брус, она аккуратно перебралась на другую сторону промоины.
— Видела бы ты их лица в тот момент, не спрашивала бы, — угрюмо буркнул Корней. — Казалось, что большего врага, чем мы, у них нет. А я так вообще — полное чудовище. Прямо массовое помешательство какое-то. Чего я тут тогда не наслушался. И обманщик, и скотина, и босяк, и…, - запнулся он. — Это наиболее вежливое обращение тогда ко мне, было, — мрачно хмыкнул он.
— Странно, как я их тогда всех не поубивал, — с задумчиво недоумённым видом Корней равнодушно пожал плечами. — Что мне тогда тут наговорили, — покачал он головой. — И за меньшее убивают. Впрочем, ты и сама можешь догадаться. Самой из того же огорода с лихвой досталось.
— Убрать бы надо.
Маша с совершенно равнодушным лицом и потухшими, какими-то неживыми, тусклыми глазами, совершенно не похожая на себя прежнюю, бездумно глядела прямо перед собой. Со стороны казалось, что она даже не замечает царящего вокруг хаоса.
— Кто будет этим заниматься? — равнодушно, всё так же на одной ноте тихо, монотонно проговорила она.
Едва услышав подобный вопрос, Корней почувствовал, как у него перехватило спазмом горло.
— "Слава Богу!" — промелькнула в голове радостная мысль. — "Раз спрашивает, кто это будет убирать, то не всё ещё потеряно — "Жить будет"!
— О-о-о! — боясь спугнуть повернувшуюся лицом к нему удачу, осторожно протянул Корней. — Вы, матушка, никак делами заинтересовались? Никак снова интерес к жизни появился?
Появится тут, — с едва слышными в голосе сварливыми нотками, слабо улыбнулась Маша. — Сколько труда вложено, сколько денег вбухано, страшно даже подумать. И что? На радость врагам всё на ветер пустим? Не дам!
— Сколько денег на одно только осушения этого болота ушло. Сколько труда вложено. И в эти чёртовы канавы, на которые ты чуть ли не палками гонял своих вечно ворчавших недовольных курсантов. А сколько мы потом объяснялись с их кураторами из кланов? Пришлось даже деньги некоторым возвращать, — слабая, едва заметная улыбка тронула на миг её губы.
— А какие тут были заросли ивняка с клещами? Жуть просто!
— Да-а! — Корней с кривой улыбкой медленно покачал головой. — Одних только клещей собирали вечерами, чуть ли не по ведру с каждого. А гнус, змеи, комары? Чего тут только не было. И так, почитай что всё лето. До сих пор страшно вспомнить.