Песенка как звучала ранее на один мотив, так звучала и до сих пор:
"Рэд Фокс пал на поле бо-оя…"
"Рэд Фокс пал на поле бо-оя…".
Ну и так далее…
Боевой гимн южан неизвестной в этом мире Конфедерации стал любимой песенкой детей Старого Ключа.
Естественно, подобные грандиозные планы не могли остаться тайной для другой, противоборствующей группы молодёжи. И в другой, северной части города, в пику зарвавшимся южанам "тайно" теперь строился ещё больший, чем в прошлом году макет бурого медведя.
Правда, песенок здесь особо не пели, ограничившись какой-то невнятной песенкой про лесного мишку. Здесь решили взять ещё большим размером и совершенством форм.
Так уж исторически сложилось, что южная часть, особенно южный посад, в отличие от северной части города, была не самой богатой, если не сказать откровенно бедной. Поэтому всем было понятно, что в неожиданно возникшем конкурсе макетов заведомо бы победили "северяне".
Но это ничуть не смущало фанатов новой идеи и рыжего лиса. И каждый вечер накануне праздничной недели по улицам города маршировали небольшие отряды его маленьких жителей с оранжевыми флажками в руках, на которых неумелыми детскими ручками был намалёван чёрно-серебристый лис.
К тому же, яростно барабаня в некое подобие барабанов, представленных по большей части мамкиными кастрюлями и глиняными горшками, они доставляли большое безпокойство местным кумушкам своим грохотом на тихих, спокойных прежде улочках города.
Вся остальная, взрослая часть со стороны с интересом следила за развернувшимся соревнованием. Отцы маленьких сорванцов, поклонников рыжего и бурого меха, активно обсуждали в кабаках перспективы развернувшегося на улицах города состязания, весело делая ставки на того, чья возьмёт. Кто кого перепоёт и у кого выйдет лучше макет.
На то кто займёт первое место на конкурсе песен делались ставки. Про макеты речь не шла. Там было всё ясно. Но чем ближе был финал, то есть день весеннего равноденствия, тем ставки всё больше росли и росли, вместе с прямо на глазах растущим мастерством юных певцов и макетчиков.
Однако, неизвестно чем бы это всё закончилось, скорее всего ничем, поскольку финансовые ресурсы противостоящих сторон были уж очень не равны, что неизбежно бы вылилось в массовую драку противоборствующих сторон, если бы неожиданно в это дело не вмешалась баронесса.
Совершенно неожиданно для себя самой она оказалась втянутой в детские разборки из-за своей слишком тесной связи с Фоксом. Её и раньше то не воспринимали, иначе как друга и его покровителя. Как человека, спасшего раненое животное от неминучей гибели. А теперь, когда она только с лисом везде и появлялась, иначе её и не представляли.
А может в какой-то момент ей захотелось чем-нибудь новеньким заняться, отвлечься от текущих проблем и тягостных дум, связанных со своим неопределённым статусом сломенной жены — неизвестно. Непонятно по какой причине, но она решила вмешаться. И придумала для сторонников своего рыжика новый, красивый бело-красный с серебряным отливом наряд.
И новенькая, только на днях открывшяся швейная мастерская баронессы заработала полным ходом.
Нарядив членов одного из отряда поклонников лиса в яркие, вызывающие наряды с красивыми вышитыми шевронами на рукаве, в виде оскаленной морды рыжего лиса на серебряном фоне, пошитые руками юных мастериц, она резко перевела противостояние на качественно иной уровень.
Теперь это уже было равное противостояние. И вот теперь победить должны было не деньги, а мастерство.
А поскольку теперь Фокса никто и не воспринимал в отрыве от баронессы, то и она, для всех, да и для себя в том числе, неожиданно превратилась в фактического лидера детской оппозиции сытой, зажравшейся, северной части города.
Теперь дети получили лидера и не шатались безтолку по улицам, занимаясь неизвестно чем. Теперь у детей появилась цель — победа в весеннем конкурсе. И подкреплённое неожиданно невиданно щедрым финансированием со стороны баронессы детское соперничество вышло на ещё более весомый, более значимый уровень. Теперь маленькие детишки и подростки, забросив все свои обычные детские шалости, старательно маршировали по пустырю, примыкающему к землянкам баронессы, размахивая своими флажками и яростной дробью профессиональных боевых барабанов распугивая окрестных ворон.
Вот теперь это было много лучше того времени, когда они, забросав домашние дела, шлялись неорганизованными толпами по улицам города, пугая редких ночных прохожих неожиданным барабанным грохотом по жестяным кастрюлям и треснутым глиняным горшкам. И к баронессе, совершенно для неё неожиданно, прониклась искренней признательностью вся женская часть южной половины города, чьи дети теперь не слонялись безтолку по улицам, а получили какое-то дело, пусть даже на взгляд взрослого человека и такое пустое, никчёмное.