А на самом деле, — встревожился он. — Как это. Отсюда ушёл, туда не пришёл. А в Империи торгует? Деньги оттуда идут. И немалые, между прочим. Или всё же в Приморье? — озадачился он. — Надо разобраться. Ведь откуда то они набрали же целый сундук золотых двойных ящеров, новеньких к тому ж, словно только что из-под пресса.
И ведь не фальшивка оказались. Настоящие! Мы с Силой Савельичем тщательно всё проверили, чтобы самоделок не подсунули. А то ведь с этой компании станется. Паша их печатал же фальшивые серебряные монеты — печатал. Хорошо что вовремя за руку схватили, а то были бы у нас тут проблемы.
Кстати, — холодный озноб вдруг пробил Голову. — А ведь Паша так и не отдал нам свои матрицы, с которых штамповал серебряные монеты. Ни одной не отдал. А где они?"
Настроение резко испортилось. За общей какой-то суетой и ежедневной текучкой он совершенно упустил из виду дело с фальшивыми серебрушками. А теперь и спросить было не с кого. Ведь не с этого же их фальшивого казначея спрашивать, с Рафика Мурадяна. Появился на один день в городе, скандал поднял, по мордасам за свою наглость получил — тут же и убрался. Видать отправился искать доказательства гибели остальных членов Пашиной банды.
Ну-ну, — скептически хмыкнул про себя Голова. — Это какие же такие доказательства он найдёт. Ведь столько времени уже прошло, чуть ли не год минул, как Паша пропал, а никто ничего не знает. Ни слуху, ни духу.
Ну и слава Богу", — пришёл он к неожиданной мысли.
Союз Паши-ушкуйника с группой беспокойных землян ему никогда не нравился. И когда тот пропал, Голова вздохнул с облегчением. Ни к чему хорошему ни лично для него, ни для города такой союз бы не привёл. Слишком Паша был шебутная, беспокойная натура, некротимая.
Таких людей Голова отлично знал и не любил — с ними было одно беспокойство. А у него и своей головной боли хватало, связанной с огромным и своим клановым, и с городским хозяйством. Таких людей он старался от города отваживать. Жаль не всегда получалось.
Сильвестр Андреич прищурился на жаркое весеннее солнышко, бьющее ему прямо в глаз сквозь стекло.
С приходом лютня, а потом и праздника весеннего равноденствия, белое, стылое зимнее солнце как-то сразу превратилось в настоящее пекло. На улице солнышко просто резало человеку глаза, ослепляя на белом, сверкающем льдистыми снежинами снегу.
Но в избе, с толстыми, тёплыми стенами из векового дуба, и с высокими и широкими окнами, установленными недавно из дорогущего тонкого и плоского стекла, купленного Сильвестром на стекольном заводе у Марка Склянского, да ещё за двойными рамами, оказывается было ещё хуже. Здесь сейчас было настоящее пекло.
Кто бы мог подумать что под обычным двойным стеклом, плоским, но с двойной рамой, может быть так жарко, словно в парной хорошо протопленной бани.
Голова, тяжело вдохнув густой, спёртый воздух, большим носовым платком с мученическим видом вытер обильно выступивший на лице пот. Надо же было ещё так тепло одеться, в самое настоящее шерстяное одеяло. Вот же идиот, не подумал. Нет бы взять лёгкую, льняную простыньку. Нет! Взял толстую, из шерсти горных яков. Хотел похвастаться, показать что у него и такая редкость есть. Идиот! Но кто ж знал что за этими стёклами на солнце так жарко.
Идея с установкой таких высоких и широких окон, как предложил и претворил в жизнь его друг Сила Савельич, конечно себя оправдала, света в гостиной зале его терема стало значительно больше, но, боже ж мой, какая тут стала жара, в дополнение к привычной духоте.
Раньше хоть одна духота доставала, когда они тут так же вот засиживались за решением какого-нибудь срочного и животрепещущего вопроса. Теперь же к духоте добавилась ещё и безумная жара. И это зимой. Какой кошмар!
— "Хорошее Марк делает стекло, хорошее, — вынужденно констатировал Голова. — Хоть и жарко за ним, да и прекрасно видно с улицы всё что здесь происходит, но уж больно света много. Хорошо!
Надо будет и в зал Совета в Управе заказать у него такие большие стёкла, — принял он окончательное решение. — Плотники свои у меня есть, к лету, думаю, сделаем.
Будем сидеть при свете. А чужие пусть видят как наш город богатеет. Пусть завидуют".
Пьяные субботние посиделки в доме Головы города Старый Ключ, после роскошной головинской баньки, после купанья в ледяной проруби, в специально устроенном на заднем дворе для таких целей особой банной купальне, пусть и не каждую субботу, но давно уже стали в городе знаменитыми посиделками.
Два, три жбанчика дорогого хорошего пивка потом, да под вяленую корюшку. Две, три жмени солёного снетка, или, для разнообразия, под вкуснейшую, особого пряного посола жирную озёрную селёдочку с дальних подгорных ключевых озёр — давно уже стали для клана Головы знаковым, определяющим событием.