Очередная мысль вызвала у Васильева улыбку. Чем выше был научно-технический прогресс, тем больше деградировало общество. Люди вырождались не только, как социальная особь или существо, но и физически себя уничтожали. Постоянная гонка за наживой превращала индивидуума в марионетку, в каждом себе подобном он искал и видел врага. Подобная «заморочка» существовала лишь в человеческом обществе. По своей сути люди были и оставались рабами, что богатые, что нищие. Первые – рабы денег, вторые – рабы судьбы. Только их смерть лишала «привилегий»…
В городе Лейпциге, в одном из крупных городов немецкой земли Саксония автобус сделал длительную остановку. Ждали двух пассажиров. Кто они были и почему они опаздывали Васильеву, как и ему подобным, было по одному месту.
Безразличие или равнодушие к опаздывающим закончилось, когда время стоянки зашкалило за тридцать минут. Кое-кто из нетерпеливых стал надоедать водителям расспросами о возможном опоздании на пункты прибытия. Они в отличие от пассажиров реагировали на задержку в пути совершенно спокойно. Их было двое, какой они были национальности нельзя было определить. В том, что они не были коренными немцами, Васильев нисколько не сомневался. Темнокожий мужчина с большими залысинами на продолговатой голове на непонятно каком диалекте довольно долго объяснял причину задержки седовласой старушке. Удалось ли водителю или немке понять друг друга, Васильев не брался утверждать. Скорее всего, не удалось. Старушка с недовольной физиономией покинула кабину, и подняв руки кверху, стала исступленно что-то бормотать себе под нос. Занервничал и Васильев. Ему не хотелось приезжать домой поздно ночью и нанимать такси из-за нерадивой парочки. Только по этой причине он то и дело смотрел по сторонам в надежде отыскать виновников. Он неслыханно обрадовался, когда через окно увидел группу чернокожих молодых людей, выходивших из здания автокзала. В том, что это были их пассажиры, он нисколько не сомневался.
«Упаковка» молодой парочки из непонятно какого континента продолжалась минут тридцать, не меньше. Водители сначала встретили в штыки бумажку, которую им всучила молодая ярко накрашенная особа. Они то и дело махали руками перед мамашей, возле которой бегали трое малышей. Неподалеку от нее стоял ее муж, внешним видом он чем-то напоминал великана.
Васильев, сидевший неподалеку от водителей, бросил взгляд в сторону громко кричавших людей. И тут же пришел к однозначному выводу. Они не понимали друг друга. Пожилой водитель, маломальски знавший немецкий, не понимал того, что объясняла ему негритянка. Пассажиры с облегчением вздохнули, когда после звонка по мобильному телефону водитель дежурно улыбнулся и рукой пригласил опоздавших занять свои места.
Однако на этом еще все не закончилось. Предстояло загрузить двухместную детскую коляску. Багажное отделение было основательно забито. Кое-кто из пассажиров не выдержал, вышел прогуляться. Не только подышать свежим воздухом, но и, на всякий случай, присмотреть за своими вещами. В конце концов место для коляски нашли. Ради этого водители передвинули или перекидали баулы остальных пассажиров.
Через пару минут, для тех, кто находился неподалеку от вновь прибывших, начался кошмар. И первым в его омут попал Васильев. Он почти три часа сидел один на двухместном сиденьи и более свободно себя чувствовал. Небольшой «трон» позволял ему ни только передвигаться, но и облокачиваться. Не пренебрегал он и возможностью смотреть в окно. Все это скрадывало время в пути, которое было довольно длительным.
На свободное место плюхнулся мужчина, он был высокого роста и очень толстый. Васильев относил себя к высоким существам, но не к толстым. У него все соответствовало нормам, что установило на протяжении своего существования человеческое общество. Рост 185 сантиметров, вес около девяносто килограммов. У чернокожего соседа, как считал Васильев, он зашкаливал за сто двадцать, а то и больше. «Тяжеловоз» в принципе не мешал пожилому мужчине, сидевшему у окона. Его возмущало совсем другое. Господин или товарищ, живший в Германии, а может даже и беженец, покинувший черный континент из-за разгула реакции или вооруженных банд, вел себя с первой же минуты далеко неординарно.
Бескультурье соседа Васильева с каждой минутой раздражало. Как только это существо опустило свой толстый зад на сиденье, оно начало его примерять. Прошло довольно много времени, пока его зад нашел правильную точку соприкосновения с полумягким сиденьем и спинкой кресла. Больше всех при этом досталось женщине, сидевшей позади толстяка. Он то и дело спинку опускал или поднимал. При этом ни разу не извинился перед своими соседями. Коренная немка, очень пожилая женщина с седыми волосами и с сильно изможденным лицом, не успевала убирать свои ноги из-под сиденья, которое находилось прямо перед ее носом. Васильев то и дело косился на источник необычной напряженности и на ту, которая безропотно переносила выкрутасы молодого негра.