Девушке казалось, что вот-вот и она увидит Его. Того, кто создал этот мир, и бабу Настю, и Анисью, и даже Варьку, и она Вика является его маленькой частичкой, совсем крохотной, которой он никогда не причинит вреда.
Громкий вопрос, короткий и точный остановил Вику посередине поля.
– Ты принимаешь в себя силу великую, нераздельную, во имя всего существующего на этой земле и за ее пределами?
Мягкий елейный голос сразу приковал к себе внимание.
– Да, да, – без тени сомнений быстро ответила Вика, вспоминая Варькин хохот, и горячие пятки.
Елейный голос продолжил:
– Да будет так, как сказано.
Случится так, как обещано.
Душою с тобой мы связаны,
В светлой и темной вечности.
Будет служить рука твоя Свету, совершая благо и не желая зла.
Будет обращаться сердце твое к Тьме там, где Свет бессилен, и не желать зла.
Будут глаза твои видеть жизнь и то, что за ней, и не желать зла.
Будет твой рот говорить то, что неведомо другим, и не желать зла.
Издалека раздался Варькин щелчок языка и тут же утонул в росе под ногами Вики. Поле и следы, по которым она шла - пропали. Вика на мгновение зависла над бесконечностью, а потом вздрогнула и обмякла, как после сильного толчка.
Каждой клеткой своего тела теперь она чувствовала связь с этим полем, с каждой росинкой, с каждым следом. Елейный голос что-то продолжал говорить о Боге, о ведьмах, о силах, о тайне жизни и смерти, и постепенно становился приглушенным жужжанием на фоне звенящей тишины. Казалось, в мире больше нет никаких других звуков, кроме этого. Вика увидела себя со стороны – красивую, юную, с чистой кожей.
Резкий поток тягучего воздуха подхватил Вику. Внезапно левая нога ушла вниз и девушка увидела мать и бабу Настю.
– Анисья, – на полу появилась серебристая полоска света, и Вика протянула руку к матери, еле удержавшись на ногах.
Та тут же догадалась, о чем просит дочь, и достала книгу.
Сама не понимая как это происходит, Вика нашла нужную страницу и начала читать молитву. Чем больше Вика читала, тем шире становилась серебристая полоска света на темном полу.
Баба Настя сидела на стуле, засунув руки между колен, покачиваясь и наклонив голову, как человек, который молится.
Вика читала совершенно незнакомые слова и сразу понимала, о чем они. Видела, как звуки разлетаются тонкими легкими пушинками, а потом оседают на серебристую полоску.
Анисья мелькнула над этой полоской легко и быстро, приковав взгляды всех троих. Сейчас она выглядела моложе, чем до смерти, и как-то картинно, будто это не она сама, а нарисованный портрет. В глазах ее читалась благодарность и радость.
– Надо же, никогда не видела сестру такой счастливой, – изумленно прошептала баба Настя, разглядывая Аниьсю.
Та обвела взглядом, будто прощаясь, Вику, бабу Настю, Наталью Владимировну, свои развешенные пакеты с травами, стол и зеркало. Стул качнулся и замер на одной ножке. Анисья улыбнулась в ответ, и легким дымком растворилась в серебристой полоске света, оставив в своем доме чувство облегчения и радости.
С этой минуты у каждого из присутствующих начиналась новая жизнь.
Глава 5
После смерти бабки Анисьи и получения от нее силы Вика изменилась. Невольная покорность таинственным силам и сверхъестественным знаниям осеняла ее душу, отчего лицо всегда казалось печальным.
– Что ж, мам, раз у меня это от судьбы, значит, так тому и быть. Ты как одна в городе? Тяжело? - Вика с грустью смотрела на маму.
– Да я нормально, Викусь, за тебя больше волнуюсь.
– Я справляюсь, баба Настя соседям сказала, чтобы пока не ходили ко мне, и что я потом их лечить смогу и помогать. А пока учиться буду. Но все-равно пришел один парень сегодня с утра. Из города тоже приехал. Представляешь, умудрился, хозяина кладбища разозлить, и тот теперь его преследует. Большак посоветовал мне с хозяином кладбища не связываться, а чтобы тот парень сам обряд провел. Я думаю, не сможет он без меня ничего, хилый какой-то, всего боится.
– Кто посоветовал? – у Натальи Владимировны был удивленный и недоверчивый взгляд.
– Большак. Сущность типа домового, только не с простыми людьми живет, а с сильными.– Вика указала на низкую короткую шаткую скамейку у печки, – вон сидит.