В то же утро Сергей узнал о произошедшем в лаборатории. Ему очень хотелось переговорить с сотрудником, проводившим исследование, но тот взял отгулы за свой счёт и не отвечал на звонки.
Следующей ночью повторилось тоже самое. Как только Сергей выключил свет и лег на кровать, длинные холодные пальцы моментально сомкнулись на его шее. В этот раз вырваться из потусторонних лап оказалось сложнее, но Сергею снова удалось включить свет.
Больше он не ложился даже при свете. Заснул только в электричке, которая везла его к бабке Анисье, известной в области ведунье. О ней Сергей услышал от соседки бабы Нюры по доброте душевной подумавшей о том, что парень сохнет от любви, и именно для этого ему нужен адрес кого-нибудь "кто типа ведьмы".
Только попав в дом Анисьи, Сергей узнал, что Бабка Анисья умерла и теперь вместо неё вот эта молодая девочка, то ли внучка, то ли просто родственница.
В любом случае он очень надеялся, что в дом ведуньи, хоть молодой, хоть старой, нечисть, которая его душит, не сунется. Но засыпать он все-равно не собирался. Тем более что дом этот ночью жил своей особенной жизнью, которой глазом не было видно, но совершенно точно понятно, что она есть.
И вот опять, только все стихло в доме, как где-то рядом застрекотала сорока. Сергей вздрогнул. В окно виднелся молодой месяц, то и дело заслоняемый быстрыми кучными облаками. В печной трубе неожиданно кто-то жалобно завыл. Звуки становились все выше почти до жалобного визга, а потом вдруг изменились на низкие, опускаясь до звериного рычания.
«Как эта девчонка живет в таком доме совсем одна и не боится?» – подумал Сергей и еще раз решил, что точно до утра не заснет.
Ему показалось, прошла минута после принятого решения не спать, как солнечный свет заиграл полоской света на полу.
Сергей встал и осмотрелся. Вики в доме не было. Она стояла рядом с забором, на котором сидела сорока. Со стороны казалось они разговаривают. Дверь скрипнула. Он вышел из дома. Ведунья посмотрела на него взволнованно и печально.
– Погостник за тобой приходил. Вокруг дома кружил. Видишь?
Вика подняла руку и показала на длинную борозду вокруг ее дома. Борозда устрашающе чернела, огибая дом вместе с заброшенным огородом и покосившимся забором.
Начался крупный короткий дождь.
Глава 7
– Сегодня вместе пойдем. Нельзя терять время. К Погостнику можно только восемь раз в году на откуп идти. Как раз сегодня подходящий день. Только надо закупиться подношением.
На Сергея нашло странное неопределенное беспокойство. Ведунья совсем молодая, вдруг ошибается? Да и говорит она как-то не очень уверенно, но все же он послушно уставился на нее и стал записывать, что купить. Список оказался длинным и Сергей успел обрадоваться, что денег с собой лежало достаточно.
– Цветы купишь живые, белые каллы восемь штук.
– А искусственные нельзя? Все-таки на кладбище оставлять, – перебил Сергей.
– Нельзя, – Вика зыркнула на него возмущенно, – живые цветы, когда умирают, жителям кладбища свою энергию отдают, а в искусственных цветах ничего нет. Ни сколечко. И смотри, чтобы нераспустившихся бутонов среди них не было, а то плохое может случиться.
– С кем? – широко раскрыв глаза, застыл с ручкой в руке Сергей.
– Не с тобой, а с родственницами твоими женского пола, если они в положении, – Вика нахмурила брови. – Ладно, собирайся, скоро электричка, по дороге остальное расскажу, а то до обеда не успеем.
Вика заскочила к бабе Насте, где еще находилась мама. Та перекрестила внучку на дорогу и покачала головой.
– Вот видишь, Наташа, как оно в жизни то бывает. То ни во что не веришь, то в раз сама тем самым, во что не верила, и становишься.
– Я, пожалуй, останусь, пока Вика не вернется. – Наталья Владимировна выглянула в окно. Сорока стрекотала вслед уходящей дочери и Сергею.
По дороге перед тем, как зайти на кладбище, Вика велела купить сырого мяса, конфет и бутылку водки, а сдачу не брать. Там оставить. Объяснила, что Погостник любит, когда ему щедрые подарки несут, не жадничают.
Дорога к кладбищу была размытая. Заморозки еще не холодили земли и коричневые ручьи вдоль дороги быстро вертели разноцветные листья, а где и притормаживали, потому что листья и поломанные сучки собирались в препятствие для быстрого течения. Ветер показался Сергею странным, каким-то тихим и неживым, как и все вокруг. Птиц тоже почти не было слышно. Тишину чаще всего нарушали шуршанием падающие с деревьев листья.