Нервная распорядительница выкрикнула тонким голоском, что съемки закончены, и Эльке повлекли прочь четверо брюнетов в костюмах от Армани, не верящие своему счастью. Я сделала последний снимок, поймав ее отражение в огромном настенном зеркале, и принялась собирать вещи. Все равно моя газета вряд ли использует эти фотографии. Топ-модель? Только и всего? Ни с кем не целуется? Не плачет? Не беременна? Не открывает случайно целлюлитное бедро? В чем тогда прикол? Ладно, хватит ворчать!
Я побежала вниз, отдала свою пленку и поспешила обратно, надеясь, что за это время никто не стащил мои причиндалы.
По крайней мере, сейчас мне платят лучше, чем в местной газетке, в которой я начинала. Я получила там работу сразу после колледжа. Потом газетку проглотило одно из крупных изданий, и многие из нас оказались лишними. Так что я таскалась со своим портфелем по разным центральным изданиям, пока меня не взяли в «Слухи». Это был не лучший вариант и даже не из первой пятерки, но это была работа, чтобы я могла продержаться, пока не найду что-нибудь подходящее. Прошло четыре года, а я все там же.
Официанты уже засуетились вокруг с подносами. Что плохого, если я выпью бокал шампанского? Сейчас всего семь часов. Дебби – журналистка, с которой я работаю, – подошла, семеня на высоких каблуках. Ловко замаскированная под леди маленькая Элиза Дуллитл из Бермондси, которую выдает каждое слово.
– Что добыла, подруга?
– Как всегда. Голодная занюханная топ-модель. Ты уже взяла свое интервью?
– Нет. Как раз иду. Она дает пресс-конференцию в своем отеле. Все, что мне надо, – узнать о ее папаше-алкоголике и ее искусственных сиськах. Как тебе показалось, они не текут?
– Да нет. Но ты ведь и не увидишь, если они потекут.
Дебби удивилась:
– Почему не увижу? Как же они текут?
– Я думаю, это происходит внутри.
Дебби посмотрела на меня, как на сумасшедшую.
– Но это отвратительно, – пробурчала она и поплелась за Эльке.
Иногда Дебби меня удивляет: читает ли она когда-нибудь газеты?
Я взяла бокал шампанского.
– Большое спасибо, – царственно улыбнулась я официанту.
На презентациях я почему-то всегда чувствую себя кем-то вроде Одри Хепберн. Может, мне хочется показать, что хотя желтая газетка и кормит мое тело, но душу мою они купить не могут.
Я отпила шампанского, уверенная, что официант воспринял мой подсознательный посыл и побежал на кухню делиться впечатлениями со своими коллегами:
– Там одна шушера, можете мне поверить. Но эта красавица в фиолетовых брюках – настоящая леди!
Охотники выпить на дармовщинку уже толпились у стендов с книгами. Тучи репортерш в черных униформах заглатывали маленькие блинчики с начинкой и оставляли влажные круги от бокалов на книжках Эльке, разложенных на столах вокруг них. Откуда они все взялись? В среднем я выполняю по шесть таких заданий каждую неделю, но никогда не разговаривала ни с одной из них. А они, похоже, все знакомы между собой. Наверное, лет пять назад всех этих акул пера собрали на стадионе «Уэмбли» и представили друг другу. А я тогда, видимо, была в отъезде.
Неожиданно рядом со мной появился тот парень с длинными волосами и в куртке из «Кархарт». Вот уж сюрприз.
– Где ты взяла шампанское? – спросил он без предисловий.
– Только что разносили, – ответила я, ища глазами официанта. – Хочешь пока мое?
Без всяких колебаний он сделал большой глоток и вернул мне бокал.
– Ты откуда?
– «Слухи», Линди Ашер.
Я небрежно отпила из бокала. Мы знакомы всего две секунды, а уже обменялись микробами. Понимаете, это все результат контакта – долой скучные условности, и сразу к сути.
– Ник Вебер, «Стандарт».
– А, я встречала твою подпись. – Еще один довод в его пользу: у него фантастические зеленые глаза. – А тебя я раньше не видела, – добавила я.
– Моя тема – политика, но сегодня мне пришлось заменить другого фотографа: у него жена рожает.
– Понятно.
Какой же у него рост: 188? Или даже 190? Когда он стоял на лестнице, я не заметила, что он такой высокий. Я не знаю, что такого в высоких мужчинах. Но если вы прокрутите запись моей жизни назад, то увидите, что там полно высоких мужчин. Не крупных, а высоких. Сама я ростом всего 162 сантиметра, но меня так поражает каждый, у кого хватило ума вырасти выше 180, что это просто трогательно. Как будто они достигли такого роста благодаря собственной гениальности. Как будто маленькие мужчины просто недостаточно старались. Когда я вспоминаю, сколько раз мое сердце было разбито парнями ростом под 190, то у меня даже шея затекает, пока я перебираю их в памяти.