Гольда отыскала взглядом старшего охранника семьи Фаус, Рикара, вместе с помощниками деликатно стоявшего возле стены. Он кивнула ему, прикоснувшись к миниатюрному наушнику в левом ухе.
"Всё чисто", — дежурно сообщил телохранитель.
Из всего окружения девушки только громила-мулат Рикар и мог похвастаться хорошими с ней отношениями. В процессе взросления она даже пыталась заигрывать с ним, но Рикар мягко дал понять, что такая связь не просто нежелательна, а крайне опасна для обоих, поэтому они с Гольдой остались друзьями.
Гольда не села за выделенный для семьи Фаус стол, а прошлась по залу, по пути захватив с подноса услужливо поклонившегося официанта бокал с вином. Практически все повстречавшиеся ей лица были знакомы, и потому — скучны. Она холодно проигнорировала двух направившихся к ней мужчин старшего возраста: на людях играть роль неприступной дочери грозного Вилфрита Фаус ей даже нравилось. Именно так она избавлялась от нежеланных ухажёров. По какой-то причине сыновья других миллиардеров, её ровесники, к ней не подходили, зато годившиеся в отцы стариканы так и норовили подобраться поближе.
Вдоль противоположной стены зала тянулась длинная прозрачная барная стойка, подсвеченная изнутри мягким синим светом. За ней суетились бармены, готовя коктейли изнывавшим от безделья супругам воротил финансового мира. Женщины предпочли бы поход в спа-салон этому сборищу, но прилежно выполняли роль живых аксессуаров при мужьях. Неожиданно Гольда заметила среди них одинокого мужчину, будто бы оказавшегося в "цветнике": он опёрся локтем о столешницу и задумчиво смотрел куда-то в пространство, не наблюдая ни за кем конкретным. В полумраке она не разобрала черты его лица и из любопытства подошла поближе, не забывая изображать интерес к женской компании по правую руку от незнакомца.
Да, его она раньше не встречала — по той простой причине, что он совершенно точно не принадлежал к высшему обществу. Его тёмно-зелёный костюм из дорогой ткани, пусть и хорошо сидевший на фигуре, не был пошит по индивидуальному заказу: Гольда рассмотрела скромный логотип бренда для среднего класса. В отличие от большинства мужчин, демонстрировавших достаток перстнями с драгоценными камнями, огромными классическими часами на запястьях, крупными запонками на рукавах и тяжёлыми цепями на шеях, из всех украшений на его руке поблёскивали только современные, хоть и недешёвые, часы-коммуникатор. Укладка его коротковатых для свободного человека чёрных волос тоже отличалась от принятой у сливок общества: в то время как шевелюры миллиардеров лоснились от глянцевого геля, как от рыбьего жира, чужак воспользовался более молодёжным и модным матовым средством.
Женщины по соседству то и дело бросали томные взоры на незнакомца. Он обладал притягательным сочетанием резких линий скул и подбородка и ухоженными, как будто подрисованными бровями. Смазливая внешность мужчины и его полное безразличие к дамам у барной стойки вызвали у Гольды смутные подозрения.
Он даже не повернул головы в сторону Гольды, хотя она стояла буквально в паре метров от него уже больше минуты. То ли он не знал, кто она такая, то ли... девушку так и подмывало громко поинтересоваться, что делал оборванец на встрече уважаемых людей, а также поиздеваться над его ростом (на каблуках она чуть ли не возвышалась над ним). Мысленно накручивая себя, она расслабилась и прекратила следить за выражением своего лица: уголки её губ опустились вниз, а взгляд исподлобья нисколько не прибавлял привлекательности. Чужак наконец поменял позу, заметил насупленную и готовую выстрелить едкой фразой, как каракатица чернилами, Гольду и... мягко, по-кошачьи ей улыбнулся.
Госпожа Фаус от неожиданности сдулась, словно рыба-ёж, и не нашла ничего лучше, как небрежно прислониться к барной стойке рядом с мужчиной. Обоняние девушки уловило следы парфюма с нотками свежего бриза и морской соли, тоже совершенно не характерного для представителя высшего общества: обычно они предпочитали тяжёлые, яркие ароматы. Гольда покосилась на мужчину: тот снова следил за всем сразу и ни за чем в частности.
— Боже, какая тоска, — выпалила Гольда, внутренне кипя от ярости, что наглец обделил вниманием дочь самого Вилфрита Фаус. — Каждый светский раут — одни и те же персонажи. Я словно заблудилась в лесу и никогда из него не выйду. А Вы?