Гольда всё-таки отправила платок Леоберта в домашнюю ультразвуковую чистку и на пути в гости к бабушке с дедушкой велела охранявшему дом заместителю Рикара, Хадвигу, позвонить в Штейндал для возвращения платка. Хадвиг был исполнительным малым, но тугодумом в ситуациях бытового характера, поэтому, как только его связали с номером Леоберта, ляпнул о желании госпожи Фаус что-то отдать господину Шельцу. В трубке повисла удивлённая пауза.
— Хорошо, я буду ждать госпожу Фаус в восемь часов вечера у входа в аллею возле гостиницы, — изрёк Леоберт и нажал кнопку отбоя.
Хадвиг почувствовал недопонимание и набрал Гольду. Он просил разрешения снова позвонить Леоберту и объяснить, что госпожа Фаус не собиралась вручать злополучный платок самолично. Услышав путаный вопрос телохранителя, Гольда закатила глаза и уткнулась лицом в ладони.
— Гольда, не трогай лицо руками — у тебя будут прыщи, — меланхолично заметила Ансель, сидевшая напротив дочери в бронированном лимузине. — Не морщи лоб, ты же не хочешь переносить дату первой косметической инъекции на год раньше?
— Хорошо, мамочка, — вздохнула Гольда, рассчитывая покорностью усыпить бдительность матери и телохранителей. — Можно мне вернуться в Гантерг до вечера? Братики жаловались, что им плохо спится, когда дома только роботы.
Гольда даже не врала: детям нуждались в общении с родителями и сестрой, а не с запрограммированными машинами. Живую прислугу заменили роботами из-за вопиющей выходки самой Гольды. В период полового созревания, когда гормоны девушки бушевали особенно сильно, один из ушлых садовников воспользовался её доверчивостью и в процессе взаимных ласк фактически лишил её девственности пальцами. На его счастье за приятным занятием их застукал не Вилфрит, а Ансель, но она не преминула тут же выгнать садовника вон и сообщить о случившемся мужу.
В тот день Вилфрит рвал и метал. Он постановил, что отныне в его доме прислуживать будут только роботы. Гнев господина Фаус не коснулся только частной охраны: в те годы телохранителям разрешалось переступать порог только с особого разрешения хозяина, но после инцидента правила поменялись. Рикар обладал безупречной репутацией, поэтому Вилфрит не подозревал ни старшего охранника, ни его подчинённых в гнусном умысле. Больше всего Гольду поразило огорчение родителей не потерей невинности дочери до замужества, а её сближением с человеком из низкого сословия. Вилфрит сказал, что восстановить девственности — дело пяти минут, а вот отмывать репутацию придётся всю жизнь.
Домашних животных господин Фаус тоже не любил, запретив покупать детям кошечку или собачку, а общение с другими семьями происходило редко и по расписанию. Мальчишки-близнецы большую часть жизни провели под беспристрастным робонадзором, и Гольда в глубине души стыдилась перед младшими братьями за то, что по её вине их лишили нормального детства.
— Хорошо, — Ансель безразлично отвернулась к окну. — Хадвиг тебя встретит.
Гольда еле высидела положенное время с бабушкой и дедушкой: хоть она и любила их, но предвкушение незапланированной встречи с Леобертом занимало все её мысли. Она постоянно поторапливала семейного водителя по пути домой: она хотела успеть нарядиться так, чтобы выглядеть как минимум не хуже, чем на прошедшем вечере в Монбю. На Гантерг уже несколько недель как опустилась настоящая зима, и автопилотные грузовики-уборщики едва справлялись с последствиями снегопадов.
Поиграв с братьями минут десять, девушка кинулась в гардеробную: из множества шуб, манто и дублёнок Гольда выбрала кашемировое пальто персикового цвета с серебристым лисьим мехом. Времени на замысловатую укладку не хватило, и Гольда велела робогувернёру собрать её волосы в высокий пучок. Для завершения образа она надела комплект дорогих украшений в виде длинных серёжек, массивного браслета и ажурной подвески. Улыбнувшись отражению в зеркале, она поспешила к машине, в которой её ждала пара телохранителей.
Они успели приехать к Штейндалу за несколько минут до назначенного времени. Леоберт Шельц уже был на месте: он прислонился к декоративным воротам входа в аллею и, положив руки в карманы тёмно-синего пальто, смотрел в противоположном направлении улицы.